Валерий Большаков: Однополчане. Русские своих не бросают

Иосиф Виссарионович не спеша прохаживался вдоль стола, сложив руки за спиной.

Марлен остановился. Вот ведь…

Полгода он в этом мире, в этом времени. Всякого навидался, но по-прежнему учащается пульс, едва он перешагивает порог сталинской столовой или кабинета. Встреча с вождем всякий раз отдает невероятью, запредельной мистикой.

– Здравствуйте, товарищ Сталин.

– Здравствуйте, товарищи.

Сталин неторопливо развернулся и указал рукой на стол.

Марлен присел на стул. Мишка устроился рядом.

Иосиф Виссарионович обошел стол и занял место напротив. Тут же стал ломать папиросы «Герцеговина-Флор» и набивать табаком трубку. Делал он это неторопливо, словно оттягивая разговор, собираясь с мыслями.

– После того как вы появились, товарищ Исаев, и вы, товарищ Краюхин, мне стало гораздо спокойнее, – медленно проговорил вождь. – Вы убедили меня в правоте нашего общего дела, в нашей окончательной победе. Знаю, что впереди долгая и сложная борьба, но больше нет растерянности, нет уныния и упадка сил. Я и спать стал хорошо!

Поглядев на двери, Сталин усмехнулся:

– Даже ваш друг Тимофеев помог мне упрочить веру. Как мне докладывали, он школит всех наших производственников, начиная с наркомов и кончая вахтерами.

– Лишь бы толк был, – вставил Михаил.

Вождь кивнул.

– Толк есть.

Тут двери приоткрылись, и в столовую заглянул малость встрепанный Виктор.

– Входите, товарищ Тимофеев.

Вика смутился.

– Извините, товарищ Сталин, не переоделся, явился в ватнике… Впрочем, все мы немножко «ватники»!

Иосиф Виссарионович поглядел на него непонимающе, и Марлен сказал:

– Это бандеровцы в нашем времени так называют русских, которые против фашистов. «Ватниками», или просто «ватой», а еще «колорадами» – за то, что мы в День Победы носим на груди бантики из гвардейской ленточки.

– Ах вот оно что… – протянул Сталин. – Понятно… Я уже просматривал исторические очерки по этому вашему… «буку», но многие детали ускользают.

– Повылазили эти фашисты недобитые, – пробурчал Тимофеев. – Не, раньше-то я не обращал на бандерлогов особого внимания, но побывать в тылу у немцев было полезно.

Марлен покачал головой.

– Все гораздо хуже, Вика. Понимаешь, бандеровцы никогда не исчезали, никто не истреблял их как клопов. После войны оуновцев переловили и согнали в лагеря, но в 55-м Хрущев выпустил их и даже выплатил компенсации за отобранное добро. Более того, позволил вернуться из-за границы тому отребью, что успело бежать в Германию или в Канаду. И вся эта сволочь полезла в райкомы да исполкомы УССР, началась ползучая украинизация, а потом, в 90-х, они пришли к власти. Вот и все.

– Что-то я слишком часто слышу фамилию Хрущев! – раздраженно сказал Сталин. – Всего одного дурака хватило, чтобы испортить жизнь миллионам людей!

Марлен сразу же вспомнил Ельцина и его вдову, наивно полагавшую 90-е годы «святыми». Конечно! Ее же не выгоняли с завода, чтобы развалить его, вырезать металл и продать по дешевке. Ей же не приходилось мотаться «челноком» в Турцию и торговать трусами в переходе, имея степень кандидата технаук. Да ну ее…

Раскурив трубку, вождь выпустил клуб ароматного дыма и сощурил свои тигриные глаза. Поглядев в сторону дверей, он кивнул невидимому для Исаева офицеру, и в столовую тотчас же внесли несколько подносов: чай, печенье, сахар, варенье, лимон.

– Угощайтесь.

Сталин подвинул к себе стакан чаю в подстаканнике, но пить не стал, продолжая смаковать сизый дым. Говорят, знакомство с файлами из ноутбука о вреде никотина побудило вождя резко умерить пристрастие к табаку, и теперь он наслаждался куревом в те редкие минутки, когда позволял себе неполезную привычку.

– Я пригласил вас сюда не только за тем, чтобы угостить чаем, – проговорил Иосиф Виссарионович. – Произошло кое-что очень интересное, и мне потребовалась ваша помощь, как… хм… Ну, скажем, как свидетелей. Мы задержали троих человек, которые… Впрочем, не нужно объяснений. Чем рассказывать, лучше показать. Товарищ Власик!

Сталин позвал негромко, не повышая голоса, но начальник охраны тут же нарисовался на пороге.

– Введите задержанных.

– Да, товарищ Сталин!

Порог столовой переступил взволнованный сержант НКВД и отшагнул, пропуская троих мужчин. Они были похожи манерой поведения – согбенные, руки за спину, глаза в пол.

Марлен начал медленно вставать и даже не обратил внимания на упавший стул.

– Батя?.. Ты?!

Илья Марленович поднял голову, заулыбался, узнавая сына, и выразительно пожал плечами – видимо, Исаев-старший не уверен был, что можно развести руками.