Андрей Посняков - Битва за империю

Домой! Прорываться домой! Тут, похоже, все уже кончено.

Ну конечно, кончено – кому это и знать, как не Алексею? Константинополь будет повержен именно в этот день – история сослагательного наклонения, увы, не знает. Алексей, Лешка – об этом прекрасно знал. И ничего не мог изменить, лишь принял меры к спасению семьи. И влился в ряды защитников. Потому что не мог поступить иначе. Потому что здесь были его друзья, потому что это был его город. И пусть враги победили, но он сделал все что мог, поступить по-другому было бы трусостью и предательством, а таких здесь имелось во множестве и без Лешки… Лексы…

Боже! Домой, скорее домой! Узнать наверняка, что со своими? Кажется, еще можно прорваться…

Спрыгнув вниз, Алексей надел на голову тюрбан какого-то турка и, подобрав чью-то саблю, заменил ею меч. И, влившись в ряды турок, громко, вместе с ними, закричал:

– Ал-ла-а-а!!!

Над захваченным городом реяло зеленое знамя, и солнце, казалось, померкло, и турецкий султан Мехмед – двадцатилетний юноша с красивым и жестоким лицом – в окружении ликующих янычар верхом на белом коне въехал в храм Святой Софии.

А позади, за ним, несли насаженную на копье окровавленную голову Константина Палеолога – последнего императора некогда великой империи.

– Ал-ла-а-а!!! Ал-л-ла-а-а!!!

Дом, слава богу, оказался пуст – лишь зияли пустыми глазницами окна. Пройдя в залу, Алексей достал из тайника деньги, нет, не серебряные ромейские монетки – «беленькие»-аспры, а полновесные венецианские золотые – дукаты, или, как их здесь называли, цехины. Двадцать штук – в пояс! Для спасения семьи хватит, а больше в этом городе уже нечего и некого спасать.

Снаружи, на улице, послышался девичий визг, крики и грубый хохот. Поправив на голове тюрбан, Алексей выскочил из ворот – все равно турки никак не миновали бы его дом, слишком уж зажиточно тот выглядел, настоящий дворец.

– Эй, парни, давай сюда! – ощерясь, по-тюркски закричал протокуратор. – Клянусь Аллахом, здесь есть чего взять.

Захватчики – числом около десятка – оторвались от своей жертвы, рыжей полураздетой девчушки лет пятнадцати или того меньше, которую явно собирались вот прямо на десятерых и поделить, изнасиловать.

– Откуда ты, друг? – удивленно переспросил один из турков – высокий худой усач.

– Из сотни Енгибара! – выкрикнув первое попавшее на ум имя, Алексей подбоченился, положив руку на эфес сабли, и, требовательно оглядев воинов, тряхнул головой. – А вы кто?

– Вот уж не думал, что сотня Енгибара уже здесь, – задумчиво проговорил усач. – Как же вы успели-то?

– А вы больше ворон считайте!

– Ла-а-адно, – усач неожиданно улыбнулся, похоже, что он был среди остальных главным. – Так, говоришь, в этом доме много добра?

– Хватит на всех и еще останется!

– А что ж ты не взял?

– Так не унести! Говорю же – не унести.

Где-то неподалеку послышались громкие вопли и стук копыт.

– Поспешим же! – прислушиваясь, озабоченно крикнул усатый. – Не то как бы нам не остаться без добычи!

– Не останетесь, – Алексей ухмыльнулся. – Город большой, добычи хватит на всех. Хвала Аллаху, что мы его наконец захватили! Аллах акбар!

– Аллах акбар! – хором выкрикнули воины и все как один бросились во двор.

– Эй, эй! – закричал им вослед протокуратор. – Девку хоть оставьте побаловаться! Вы-то еще успеете.

Подбежав, он крепко ухватил несчастную за веревку, наброшенную ей на шею.

– А, забирай… – подумав, махнул рукой державший девку юнец и, бросив веревку, побежал вслед за остальными. По пути оглянулся, предупредил:

– Смотри, она кусается!

– Ничего… зубы-то пообломаю.

Турок скрылся в воротах.

Рыжая девчонка со страхом посмотрела на нового повелителя.

– Ты кто? – спросил тот по-гречески.

– Господин, пожалуйста, не убивайте меня! – упав на колени, взмолилась девушка. – Я буду вам верной рабою.

– Ага, верной, – молодой человек пристально осматривал местность, соображая, куда теперь деваться. – Ты ж, говорят, кусаешься!

Девчонка сверкнула глазами и, не успел Алексей опомниться, как та выхватила у него из-за пояса кинжал…

Если б не латы!

– Ну ты и стрекоза! – Протокуратор схватил девушку за руку, и в этот момент из-за угла вылетели конные турецкие воины – сипахи.

Зарябило в глазах от разноцветных одежд, красные бунчуки на коротких пиках казались фонтанами крови. У седел коней качались отрубленные человеческие головы.

– Красивая девка! – закружив, поцокал языком толстый рыжебородый сипах. – Красивая, вах! И, верно, еще девственница!