Владимир Мельник: Оперативный простор [СИ]

– А я и не знал, что седина на висках.

– Слышишь, Володя, а ты женатДетишки?

– Нет, уже нет.

– В смысле?

– Жена была беременной, погибла при бомбежке.

– Извини.

В этот момент вошла в палату Лена – пришла пора уколов. Магашов встал и, поставив стул на место, сел на свою койку. Девушка мне сделал укол, потрогала рукой лоб, нет ли температуры. Хрупкая девичья ладонь была прохладной и шершавой немного, скорее всего кожа шелушилась от слишком частой обработки рук дезинфицирующими растворами и от частого контакта с хлоркой. Она сделала небольшой нагоняй Магашову за то, что со мной разговаривает, ведь мне нельзя и слова произносить.

– А для вас хорошие новости, сегодня заведующий на пятиминутке сказал готовить вас к выписке.

– Это значит, я в Рось поеду?

– Лежите и молчите – вам нельзя разговаривать. Да, вы поедете в Рось.

– Я всегда хотел попасть в Москву, точнее в Рось.

– Ну, какой же вы непослушный. Вот поедете и увидите. Даже на Красной площади побываете. Ну, все, я побежала, сейчас уже сменщица придет.

С этими словами она упорхнула в коридор. И я задумался – значит, дела не так уж и плохо идут! Раз уже решились на транспортировку в Москву. Тьфу ты! В Рось! Не знаю, что мне медсестра вколола, но буквально через полчаса свалился в глубокую яму сна.

Конец октября в Краснодарском крае в этом году выдался дождливым, уже ночью было холодно. Тоскливые дождевые тучи уходили куда-то в сторону Кырыма, Севастополиса, наверное. Да, с этим городом меня теперь многое связывает. Можно сказать кровная связь. Там у меня похоронена жена с неродившимся ребенком, погибли многие друзья, подчиненные, причем не самые плохие ребята. Сам здесь кровь пролил, а теперь лежу и, уставившись на серое рассветное небо «на экране» окна палаты, жду, когда наступит девять утра. В это время меня выпишут и на машине скорой помощи отвезут в Адлер, в аэропорт, где самолетом отправят в Рось.

А уж в «первопрестольном граде» либо вернут к нормальной жизни, либо останусь инвалидом, прикованным к постели, короче говоря – «куском мяса». Не помню, где читал, но, в общем, по американской концепции, им выгоднее из солдата сделать инвалида, чем просто убить.

Ну, во-первых, во время боя, когда бойцу отрывает ступню или ногу, то на его транспортировку в тыл отвлекается как минимум еще два-три человека.

Во-вторых, в психическом и психологическом плане солдат-инвалид, чувствуя свою неполноценность, пополняет ряды умалишенных, алкоголиков, наркоманов или калек, которые своим видом показывают мирному населению, что могут враги сделать.

В-третьих, в экономическом плане: государство тратит гораздо больше средств на лечение, реабилитацию и всякие пособия по инвалидности и льготы, чем на похороны. Поэтому у американцев не все противопехотные мины рассчитаны на убийство, а на приведение тебя в состояние калеки-инвалида.

Хотя теми же пендосами была создана Декларация о запрещении противопехотных мин, но они у них остались на вооружении только под другим названием. Например, как кассетные мины малой мощности, которые имеют форму листка, допустим. В общем, во время бега в атаке вы их не заметите на земле. И когда наступите – оторвет ступню. Но и наши научились обманывать. Если обнаруживалось, что американцы разбросали «лепестки», то вперед запускается либо танк, либо БМП, а пехота выстраивается гуськом и бежит по следу бронетехники. Потому что взрывчатки, что находится в таких минах, мало чтобы разрушить трак. Их еще разбрасывают с вертолетов или самолетов в глубоком тылу. Вот это самое худшее. Потому что частенько страдает мирное население. На некоторых есть самоликвидаторы со временным таймером, по которым мы частенько определяли предположительное время наступления пендосов.

Что самое интересное, когда ты здоров, то не замечаешь тех, кто прикован к инвалидным коляскам и стараешься на них просто не смотреть, не замечать.

Интересно, а где сейчас ЛенаЧто с ней сталосьШтаб СОРа переправили «на материк» еще в конце июня. Писем уже давно не было и куда писать ей не знал. Жалко будет, если с ней что-либо случилось. Лена – неплохая девчонка, может быть, если бы ее встретил раньше, то не полюбил свою жену. Кстати, надо написать письмо матери Оксаны, но только своей рукой и только когда станет известно о результатах операции. Если останусь инвалидом, то вообще не стоит этого делать. Надеюсь, что теще придется получить послание.