Александр Маркьянов: Сожженные мосты Часть 2

Несмотря на вспыхнувшую ненависть, графиня Елена была вынуждена признать, что москаль танцует неплохо, где-то он этому изрядно научился. И когда один из расфранченных местных хлыщей попытался ее отбить, одним только взглядом она дала ему понять, куда ему следует идти с его попытками…

Граф Валериан Сапега пробился к интересовавшему его молодому человеку лишь в перерыве между первым и вторым турами вальса. К его облегчению драку еще никто не затеял… по крайней мере Борис пока не появился со своей свитой. Как только появится… драки не миновать, хотя бы из-за прелестной пани Ягодзинской.

Надо было что-то предпринимать…

— Молодой человек… — негромко сказал он москалю почти в ухо — на пару слов.

Они отошли, подговоренный Сапегой лакей встал между ними и залом, чтобы не плодить новые сплетни…

— Молодой человек… — Валериан Сапега говорил негромко, но внушительно — ваш дерзость делает вам честь… но, появляясь в первый раз при дворе… вам не мешало бы представиться вашему Государю.

Молодой человек ожег его взглядом как хлыстом.

— Сударь. Мы, наш род имеет своим сюзереном единственно Императора Российского, коему я имел честь быть представленным. Честь имею.

Опытный царедворец, велеречивый оратор, граф Валериан Сапега непроизвольно вздрогнул, не сдержался. Нужно было иметь немалое мужество прийти на бал в костюме русской лейб-гвардии — но еще большее мужество надо было бы иметь, чтобы произнести те слова, которые молодой человек произнес. В этом месте девять присутствующих из десяти, услышав такие слова, начали бы искать повод для дуэли.

Кто этот человек? Провокатор? Не похож, да и молод слишком. Безумец? Но все варшавские безумцы, могущие предпринять такую возмутительную выходку давно известны, этот же молодой человек не был известен никому из придворных особ.

Но слова были сказаны — и теперь надо было подбирать ответ.

— Ваша Верность престолу делает вам честь, молодой человек — нейтральным голосом сказал Сапега — но ваше воспитание должно подсказать вам, что невежливо являться незнакомцем на бал, не представившись его хозяину.

Молодой человек размышлял какое-то время, потом кивнул.

— Вы правы, сударь. Не соблаговолите ли оказать мне честь и представить меня хозяину сего бала.

— Охотно. Как вас представить.

— Граф Ежи Комаровский, поручик лейб-гвардии Его Императорского Величества Польского гусарского полка.

На лице Сапеги не дрогнул ни мускул — хотя фамилия Комаровский безусловно была ему хорошо знакома.

— Извольте следовать за мной граф…

Придворные тихо расступились перед ними, дали дорогу. Все ждали продолжения спектакля, ибо из таких вот спектаклей и складывается придворная жизнь.

Царь Константин повернулся к ним, протянул руку с недопитым бокалом шампанского — и лакей ловко поймал его на свой серебряный поднос.

— Ваше величество — замогильным, довольно громким голосом провозгласил Сапега — позвольте представить вам графа Ежи Комаровского, поручика лейб-гвардии Его Императорского Величества Польского гусарского полка.

На какое-то мгновение в зале воцарилась тишина — муха пролетит и то будет слышно.

— Рад вас видеть, граф — царь шагнул вперед и по-простецки протянул руку для рукопожатия — добро пожаловать в мой дом.

— Благодарю, Ваше величество… — граф Комаровский пожал протянутую ему руку, склонил голову.

Одной грозы удалось миновать…

Когда граф Комаровский оказался рядом с царем Константином — царь решился. Шагнул ближе…

— Господин граф…

В шуме бала Комаровский его услышал, обернулся.

— Ваше Величество…

— Император Александр ничего не просил мне передать? — закинул удочку царь Константин.

Комаровский отрицательно качнул головой.

— Увы, Ваше Величество, я еще не в тех званиях, чтобы служить конфидентом у Его Императорского Величества Александра.

Царь кивнул головой и отвернулся к своим придворным.

Если сбираются на горизонте тучи — следует ждать грозы. Увы, но по-другому не бывает, и глупец тот, кто, увидев тучи, собирается в дальнюю дорогу без зонта или плаща.

Цесаревич Борис появился лишь к окончанию второго тура вальса. Увы, то ли пьяный, то ли уже взбодрившийся дозой кокаина, которую в этой среде тоже не считали за грех, а единственно — за развлечение. С ним были семь или восемь человек — его свита, такие как он дерзкие и распутные хлыщи, не имеющие ни малейшего представления о нормах этикета. Верней, представление то они имели, но, взбодрившись абсентом [9] Абсент — полынный ликер, крепость 70 градусов. Принимая его часто, можно и свихнуться. или понюшкой кокаина, о них, увы, забывали. На время.