Александр Маркьянов: Сожженные мосты Часть 2

— Что там? — тихо спросил он.

Граф Священной Римской Империи [2] В польской шляхте ценились именно звания Священной римской империи — и никто особо и не замечал, что речь тут идет не Священной Римской Империи германской нации, а о павшей под натиском варваров Римской империи со столицей в Риме. Цезарем Рима был русский император, но он простодушно не пользовался этим, считая неразумным и ненормальным присваивать кому-либо дворянство несуществующего государства. Хотя в умелых и циничных руках это могло быть страшное оружие! Однако титулы Священной Римской Империи, полученные польской шляхтой ранее, сохранялись и передавались по наследству. А ценились они потому, что не обязывали служить в армии и вроде как не имели никакого отношения к ненавистной России. Валериан Сапега скользнул в толпу, незаметно, как он умел это делать — все выяснит, все доложит…

— Возможно, явился кто-то, удаленный от двора — негромко сказал еще один достойный представитель польского магнатства, князь Священной Римской Империи Людвиг Радзивилл. При польском дворе он служил казначеем не один год, и ударными темпами поправлял свое благосостояние, несколько промотанное своими предшественниками. Злые языки говорили, что Радзивилл поставил спиртзаводы чуть ли не в своих ординатских [3] Ординат, ординация — принятая в Польско-литовском государстве форма майората, при котором земельные владения были неотчуждаемыми и неотделимыми и переходили от отца к старшему сыну по наследству. В пределах своей ординации магнат обладал чуть ли не суверенными правами. У богатейших родов Польши в ординации были целые города. На текущее время прав таких уже не были и ординациями владели на основании обычных вещных прав как землей и недвижимым имуществом. замках, в подвалах, где ранее хранились более благородные и тонкого вкуса напитки.

— Не хотелось бы. Скандал был бы сейчас не кстати…

Все те, кто сейчас собрался на балу были поляками нового времени — новыми поляками. Из тех, кто ненавидит Россию, но кроме громких речей и какого-то количества денег не готовый сам лично сделать ничего, дабы сбросить москальское иго с Польши. Все они — Жолкевские, Зборовские, Потоцкие, Радзивиллы, Сапеги — все они удивительным образом вписались в жизнь новой, восстановленной после мятежа и массовых беспорядков 1981 года Польши. Понимая, что недалеко и до новых беспорядков, после восемьдесят первого власть сделала иезуитски хитрый ход — расколола сопротивление. Это как чайник — если его поставить на огонь и не давать выхода пару — рано или поздно он взорвется. Ежели выход пару давать — весь пар и уйдет через свисток, никакого взрыва не будет.

Вот и шляхта была тем самым паром, который уходил в свисток. Они собирались при дворе, произносили дерзкие речи, грозили москалям неисчислимыми несчастьями, фрондировали как могли. В Варшаве выходили несколько подпольных антироссийских газет с возмутительными материалами и карикатурами, в том числе и на Высочайшее имя — типографии их никто особо не искал. Этим и заканчивалась освободительная борьба большей части поляков — прочтением запрещенных газет и возмутительными, бунташскими высказываниями. Со шляхтой было еще проще — ибо каждый нашел свое место в этой жизни и терять его не хотел. Поводов для уголовной ответственности было более чем достаточно — подпольное винокурение, участие в контрабанде, скупка краденого, подделка ассигнаций и гербовых бумаг. [4] Гербовая бумага — один из источников дохода для государства. В Российской Империи для того, чтобы составить юридически значимый документ обратиться в суд, к властям нужно было купить гербовую бумагу, стоившую приличных денег и имевшую степени защиты. Иногда по этому поводу возмущались, не понимая, что казне нужны источники дохода и если не будет гербовой бумаги — придется повышать налоги. Уклонение от уплаты пошлин, сборов и податей — любимая статья Уголовного Уложения. Поэтому, подавляющая доля шляхты перешла от реального насилия к очень жесткому условному — демонстративная фронда и произнесение возмутительных речей.

И бал был их территорией. А появление на балу москаля грозило стать искрой, способной поджечь бочку с порохом.

— Не пора, Ваше Величество? — спросил третий придворный, стоящий рядом с королем, невысокий, толстенький Ян Потоцкий, главный церемониймейстер при дворе.

Царь мельком мазнул взглядом по золотым часам «Вашерон Константин», которые он носил на иноземный манер — циферблатом вниз, а не вверх. «Павел Буре» [5] Павел Буре — придворный часовщик, поставщик двора ЕИВ. Весьма известная фирма, по качеству превосходящая даже швейцарские бренды. Помимо придворных часов, выпускала и обычные, но очень дорогие часы, с корпусами из титановых сплавов и спецсталей. был при этом дворе явно не в фаворе…