Олег Таругин: Командарм. Позади Москва

– Так точно, товарищ генерал-майор, – нестройно ответили командиры, обмениваясь быстрыми взглядами. А Витька, зараза такая, украдкой ухитрился показать ему оттопыренный большой палец.

– Добро. Тогда не считаю необходимым никого задерживать. Все свободны, товарищи. Работаем.

– Ну, ты строг! – хмыкнул Зыкин, дождавшись, когда помещение покинет последний командир.

– Полагаешь? – изобразил задумчивость Сергей. – Да расслабься, шучу я! Что там с самолетом?

– А я уж думал, и не спросишь! Нормально все с самолетом, приземлился уже. На Центральном аэродроме.

– Это который на Ходынке? – блеснул историческими познаниями Сергей, все сведения о Москве сорок первого – равно как и любого другого года – у которого были исключительно теоретическими. Особист, впрочем, иронии не заметил:

– Ну да. Так что близко совсем, небось, Гудериана уже в Кремль доставили. Ну, или на Лубянку, не знаю точно.

– Вот и хорошо… – задумчиво ответил Кобрин, глядя мимо товарища.

Зыкин, разумеется, мгновенно заметил состояние товарища:

– Ты чего такой, а, товарищ генерал-майор? Вроде ж нормально все?

– Да вроде нормально… только вот, знаешь, когда Гейнца отправляли… Поглядел я на него и подумал, а правильно ли, что из-за него столько отличных ребят полегло? Стоило оно того?

– Ты это вот брось, – отрезал лейтенант, решительно мотнув головой. – Как там подобное по-умному называется, меланголия, да? А еще боевой офицер , командир штурмовой роты! А сейчас и вовсе целый командарм, между прочим!

– Меланхолия, – автоматически поправил Кобрин. – Ладно, ты прав. Наверное, просто устал. Нам еще воевать и воевать.

– А потом еще в столицу лететь… – на всякий случай напомнил Зыкин, напрягшись.

– Ага, и это тоже. Хорошо, Вить, проехали. Нормально все со мной.

Поколебавшись, особист все-таки не удержался:

– Серега, если нельзя, то не отвечай, я ж все понимаю! Мне, собственно говоря, тоже не положено о подобном спрашивать. Но о чем ты вчера с товарищем Сталиным-то говорил? Намекни хоть парой слов?

– Что? – вздрогнул Кобрин, отвлекаясь от своих мыслей. – А, понял. Да ни о чем особенно важном, Витя, честное слово. Нечего и скрывать. За Гудера благодарил, помощь обещал, все такое. Снова моим мнением о происходящем на фронте, понятное дело, интересовался. Самое главное, сказал, что к полноценному контрудару мы пока не готовы. Но силы понемногу копим. Насколько я понял, скоро долбанем. Хорошо долбанем, куда сильнее, чем в прошлый раз получилось.

– Чаю хочешь? – на всякий случай сменил тему Зыкин.

– Давай, – кивнул Сергей. – Да и перекусить чего-нибудь тоже лишним не будет, вон как живот бурчит. Организуешь, Вить?

– Сей момент. – Обрадованный лейтенант вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь.

Кобрин же, опустившись на стул, прикрыл воспаленные от усталости глаза и задумался. Что ж, похоже, это и на самом деле практически все. Еще несколько дней, и немцы сдуются окончательно. И дело не столько в попавшем в плен Гудериане, сколько в том, что Красная армия с каждым новым днем и каждым новым боем действительно учится воевать по-другому. Эффективней. Продуманней. Расчетливей. И происходит это гораздо раньше, чем случилось в той, прошлой реальности. Значит, есть надежда, и серьезная, что теперь не будет разгромов лета 1942-го, да и легендарное Сталинградское сражение вполне может просто не состояться. Да что там надежда: именно так теперь и будет!

«Гм, а вот любопытно, – сам себе улыбнулся Сергей. – Какая судьба в этом случае ждет Паулюса? Попадет в плен в каком-нибудь другом месте или нет? И когда ему теперь фельдмаршала присвоят? Или вовсе не присвоят?»

Впрочем, ладно, отвлекся. А вот интересно, насколько все происходящее – его личная заслуга? Его и всех остальных, кто вместе с ним раз за разом отправлялся в прошлое? В какой-то степени, наверное, в немалой, но вот именно, что только в какой-то степени . Как он сам недавно говорил Витьке, воюют-то рядовые бойцы и командиры, а вовсе не ненадолго приходящие из будущего «гости». Да, они всеми силами помогают, делая все от них зависящее, чтобы изменить ход событий, но смогли бы они хоть чего-то добиться без помощи рядовых бойцов? Всех тех красноармейцев, сержантов, старшин, лейтенантов, майоров – и всех прочих, кто собственными жизнями расплатился за грядущую Победу, порой навеки оставшись безымянным? Разумеется, нет…

Гм, кстати, а когда товарищ Сталин все-таки планирует начать контрудар? Успеет к седьмому ноября или нет? Если нет, жаль – уж больно бы красиво и символично вышло! Парад на Красной площади – такой же, как в ТОТ РАЗ – и начало контрнаступления по всему фронту. В прошлой истории это произошло в начале декабря, но ведь сейчас события сместились как раз примерно на месяц, так что, может, и успеет. Впрочем, из их недолгого разговора Сергей уяснил только одно, но зато самое главное: спешить больше никто не собирается. Контрудар произойдет исключительно тогда, когда РККА окажется к этому полностью ГОТОВА. А затем последует и полноценное наступление, то самое, которое в иной реальности, теперь уже окончательно ставшей историей, произошло в январе 1942 года. Но только куда как более мощное.