Александр Маркьянов: Противостояние 2

В 1986 году у меня было три спецкомандировки в Афганистан, в которых я выполнял, в том числе указания полковника Касарина П.П. Осознаю, что указания полковника Касарина, которые он мне давал неоднократно, были заведомо преступными.

Так 11 марта 1986 года при проведении агентурно-боевой операции я выстрелил в спину из автомата подполковнику госбезопасности Бояринову Владимиру и убил его. Сделал я это по прямому указанию полковника Касарина П.П., которое он передал мне в г. Кабуле лично, без свидетелей. Точных мотивов убийства Бояринова я не знаю, передавая мне указание полковник Касарин сказал что Бояринов разложился и продает информацию о планирующихся советским командованием операциях против моджахедов самим моджахедам и получает от них за это вознаграждение в долларах, то есть является предателем и изменником Родине. Так же полковник Касарин сказал мне, что если я не выполню приказ - то кто-то убьет меня. Про то, что я убил Бояринова, никто не знал, все подумали, что его застрелили моджахеды.

18 сентября 1986 года находясь в командировке в г. Кандагар я пришел на квартиру к полковнику милиции Ковалеву Михаилу Борисовичу, якобы для того, чтобы распивать спиртные напитки. После того, как мы распили две бутылки водки я достал пистолет Макарова и выстрелил ему в голову, имитируя самоубийство. После чего я уничтожил все следы пребывания в квартире и ушел. Пьян я не был, потому что до того как идти к полковнику Ковалеву я принял спецпрепарат, нейтрализующий действие алкоголя, который дал мне Касарин.

Приказ убить полковника милиции Ковалева и имитировать самоубийство отдал мне полковник Касарин, мотивов не объяснил.

20 сентября 1986 года я убил из автоматического пистолета АПБ с глушителем двух сотрудников Царандой в районе базара Шар-Шатта. Как их звали я не знал и раньше не видел, их фото и описание их машины передал мне полковник Касарин, мотивов убийства не объяснил. Улучив момент, я подошел к машине сделал несколько выстрелов и скрылся в толпе. Оружие я вернул полковнику Касарину.

26 сентября 1986 года я убил сотрудника ХАД, как звали я не знаю, о том, что это сотрудник ХАД я узнал от полковника Касарина. Причин его убийства тоже не знаю. Я убил его из подворотни, двумя выстрелами в районе Старого города, потом скрылся на автомашине Москвич. Оружие после убийства - пистолет с глушителем тот же самый что и в предыдущем случае, мне передал Касарин, после убийства я вернул пистолет ему.

27 сентября 1986 года я пришел на встречу с Касариным, он выглядел более нервным чем обычно. На этой встрече он сказал мне, что надо убить подполковника советской армии Цагоева, оперативного офицера штаба Сороковой армии и двоих его телохранителей, причем телохранителей надо убить обязательно это очень важно. Мотивов, почему это нужно сделать он мне не назвал и пообещал, что если я выполню это задание - он оставит меня в покое.

За каждое совершенное убийство я получал от Касарина П.П. деньги. Так за убийство Бояринова я получил одну тысячу рублей и пятьсот чеков, за каждое последующее убийство я получал по тысяче рублей и от трехсот до пятисот чеков. Деньги эти я расходовал на свои личные нужды

В содеянном раскаиваюсь.

С моих слов записано верно, мною прочитано.

Черновицкий П.М.

Листок за листком. Сконцентрированный ужас, втиснутый в сухие канцелярские формулировки допросов, перенесенный на бумагу старыми, раздолбанными армейскими печатными машинками. Подписи - подозреваемый, военный прокурор. Листок за листком -гнусь предательства, ужас смерти, омерзительный запах лжи...

Подполковник Цагоев задержался - обещал на час, а появился почти через два. Хлопнул дверью, кашляя от пыли прошел к столу.

- Ну? Ознакомились?

Слова прозвучали как то весело - неумеренно весело.

- Что это... - выдавил из себя Скворцов

- Что именно? Выражайтесь точнее, лейтенант.

- Это. Это же...

- Это протоколы допросов предателей и изменников Родине. Врагов народа. Часть мы выудили из органов военной прокуратуры, не дали их уничтожить. По актам то они уничтожены, а на самом деле вот они, родимые... Все на месте.

Подполковник любовно погладил папку, прежде чем убрать ее на место. Казалось, каким-то сюром, безумием, что ТАКОЕ лежало не в красной папке где-нибудь в надменной Москве, а здесь, в истекающем кровью Афганистане, в ободранном, с облупившейся краской канцелярском шкафу.