Олег Шушаков - И на вражьей земле мы врага разгромим. 1 книга. На сопках Маньчжурии

Они встали и молча выпили не чокаясь…

Никто на них не обратил внимания. В зале было полно военных. И свет огромных хрустальных люстр, свисающих на длинных тросах с далекого потолка, играл и отсвечивал на рубиновой эмали, золоте и серебре орденов и медалей, шпал и ромбов. Многие были с женщинами. Может и с женами, но, скорее всего с боевыми подругами. Подруги были в ярких красивых платьях и громко смеялись.

— Я так понимаю, ты сбивал, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Ильченко, кивнув на ордена Владимира.

— На Халхин-Голе, — кивнул Владимир. — Семь лично и еще пятерых – в группе. В свалке иной раз не разберешь, — пояснил он, заметив недоуменно поднятую бровь. — Стреляешь по всем подряд. А потом посчитают на земле по обломкам, сколько всего сбито и на всех записывают.

— На Халхин-Голе… В смысле, ты еще и в Китае повоевал? — спросил майор.

— Недолго… Успел только троих завалить, пока самого не зацепило.

— А… Теперь понятно, почему только сейчас за орденами приехал.

— Ну, да… Пришлось в госпитале поваляться… Пару месяцев.

— Ты, смотри! К р е п к о зацепило!

— Ничего, оклемался потихоньку! Были бы кости целы, а мясо нарастет! — усмехнулся Владимир.

— Точно! А второй, значит за Китай, — качнул головой Ильченко.

— Да, нет о б а за Монголию. Один за майские бои, а второй за август…

— Так ты там с самого начала, выходит, был! — присвистнул майор.

— Ага! Меня первый раз еще в мае ранило. — Владимир показал на свой шрам. — До двадцатого июня в госпитале лежал, но успел вернуться, когда о п я т ь началось!

— А мы в июле под Баян-Цаганом крестились… Слушай, а почему за Китай у тебя нету? Раз троих сбил, е щ е одно "Знамя" положено! — удивился Ильченко.

— А хрен его знает, товарищ майор! — пожал плечами Владимир. — Вроде подавали… У нас пока Кравченко командовал, все представления наверху проскакивали со свистом! А потом как заржáвело. Да, ладно, не за ордена ж воевали!

— Так-то, оно, так! — протянул Ильченко. — И все же, все же, все же… Добро! Тогда давай, хоть эти обмоем!

Владимир осмотрел стол… Хрустальная вазочка из-под хлеба подходила для процедуры в самый раз. Он аккуратно переложил хлеб на салфетку и налил в вазочку стакана два водки. Ильченко уже отвинтил орден Ленина и Звезду:

— Вчера вручили… Не успел еще обмыть, — сказал он и бросил их в вазочку. — Вот, зáраз и обмоем.

Ленточка медали сразу потемнела, намокая. Владимир отвинтил свои ордена и бросил туда же. Майор помотал вазочку из стороны в сторону и протянул ему.

— После тебя… — мотнул головой тот. — По старшинству!

Ильченко кивнул, прищурился, примериваясь, отпил половину и передал вазочку Владимиру. Тот принял ее двумя руками, выдохнул резко в сторону, и, не отрываясь, осушил до дна. Они достали свои награды и привинтили обратно. За соседним столиком слева, группа пехотинцев, с интересом следила за действом и одобрительно зашумела, когда оно завершилось. Это привлекло внимание проходившего мимо невысокого худощавого морского летчика.

Он повернулся, пригляделся, и вдруг воскликнул:

— Володя!.. Привет!

Это был Николай Полищук. Владимир порывисто поднялся к нему навстречу, и они обнялись. А потом отодвинулись, разглядывая друг друга. У Николая было уже две средних полоски старшего лейтенанта на рукаве. На груди сверкала Геройская Звезда, а рядом орден Ленина.

— Ты где присел? — спросил его Владимир.

— Нигде пока, — пожал плечами Коля.

— Давай к нам! — Владимир повернулся к Ильченко. — Товарищ майор! Не возражаешь? Друга встретил старого. Год не видались!

— Какой разговор! — сказал тот, пододвигая Николаю свободный стул, и замахал рукой официантке.

Николай сел и всмотрелся в друга. Владимир сильно изменился… Не в орденах дело, хотя и в них, конечно, тоже. Седой совсем стал. И этот шрам… А глаза потухли. Что-то случилось…

— Ч т о случилось? — спросил он.

— Ты о чем? — переспросил Владимир. И понял, о чем его спрашивает друг. А потом посмотрел на Николая и вдруг такая боль отразилась в его глазах, что Коля почувствовал ее почти физически:

— Воздушно-десантную бригаду, в которой она служила, в первый же день, как началось, выбросили на Харбин… — у Владимира перехватило горло. — Сказали, погибла…

— Та-а-ак… — протянул Коля. — Ты т о ч н о знаешь?! Может ошибка какая?

— Мне товарищ написал, с Дальневосточного. Он служил с ней рядом.

Майор переводил непонимающий взгляд с одного на другого, а потом вдруг вник. Кивнул сам себе и поставил в ряд три рюмки. И молча всем налил. И они выпили не чокаясь…