Александр Прозоров - Возмездие

Чайка оставался на этом рубеже три дня, отражая все попытки римлян проникнуть к Остии по земле и по воде. Драка на холмах был жаркой, он потерял половину своих людей, но римлян не пропустил, ни на шаг. За это время катапульты Архимеда развалили акведук в двух местах, повредив его глиняную начинку, и вода с гор, смешиваясь с грязью на склонах холма, мутным потоком потекла в Тибр.

На четвертый день Федор получил известие, что по дороге вдоль берега моря, разбив на подступах последние заслоны римлян, к Остии подошла колонна ливийцев Атарбала. В этом «отряде» насчитывалось десять тысяч отборных бойцов, третья часть которых служила под началом Атарбала еще с начала италийского похода.

— Ну, теперь пойдет дело, — обрадовался Федор, просто изнывавший от желания быстрее приступить к стенам огромного города, но не имевший на это сил, заметив колонну ливийцев, поднимавшуюся по Аппиевой дороге.

Однако, все произошло не так быстро. В Риме и на подступах к нему, по данным разведки, скопилось почти сорок тысяч легионеров — все, что осталось от мощи Рима после нескольких сокрушительных поражений кряду. Многие бывшие союзники, ставшие таковыми в силу римских законов, перешли на сторону Ганнибала, предпочтя этот новый союз своим обязательствам защищать Рим силой оружия. Слишком долго они терпели гнет местных сенаторов, не позволявших им даже глотка свободы. До Федора доходили слухи и о восстаниях рабов, из которых здесь даже формировали отдельные легионы, обещая свободу в случае победы. В общем, Рим был похож на издыхающего хищника, у которого еще оставались силы. Поэтому быстрое продвижение с юга армии Ганнибала забуксовало на подступах к Риму, где он столкнулся с ожесточенным сопротивлением.

Похожая ситуация складывалась и на севере, где кельты схлестнулись с консульской армией, прикрывавший Фламиниеву дорогу, по которой они могли быстро достичь «Вечного города», стоявшего на краю гибели. Кельты почти разбили ее в двух грандиозных сражениях, но римляне не отступали, предпочитая умирать. «Скорей бы уж скифы подошли, — вспоминал Федор о словах Ганнибала, получая сводки с фронтов в штабе Атарбала, куда непрерывно прибывали гонцы, — с конницей оно быстрее пойдет».

Непрерывный бой за Рим продолжался уже целый месяц. Но Ганнибал и слушать не хотел о длительной осаде — только штурм, который закончится победой. Ресурсов на это новый хозяин Италии, владевший уже большей ее частью, не жалел.

Ближе всего финикийцы подобрались к Риму с юга и запада. Вскоре, спустя еще несколько дней, конница Магарбала перерезала сообщение Рима с Тибуром и Корфинием, перекрыв ведущую в северо-восточном направлении, почти поперек полуострова, Валериеву дорогу. Вскоре пришли сообщения, что на северные рубежи прибыли войска скифов и наступление кельтов приобрело большую скорость. Римляне отходили все ближе к своей столице, кольцо вокруг которой сжималась все плотнее. Настал день, когда войска Ганнибала вышли на рубежи, с которых открывался вид на обреченный город.

Федор, командовавший отдельной армией из восьми тысяч пехотинцев, которым была придана легкая нумидийская конница под началом его старого знакомого Угурты, в этот момент оказался неподалеку от местности, в которой располагалась вилла сенатора Марцелла. Рядом находился участок фронта, которым командовал Атарбал.

Едва узнав о том, что вилла поблизости, Чайка не смог устоят от искушения посетить ее снова, хотя и был уверен, что сенатор уже давно скрылся в Риме. Взяв с собой пятьсот человек — все-таки фронт проходил совсем близко, а от римлян можно было ожидать вылазки в любое время, — он прибыл к месту своей встречи с Юлией.

Вилла сенатора неожиданно произвела на Федора гнетущее впечатление. Несмотря на мраморные ступени лестницы, статуи богов и позолоту, украшавшую почти все заметные детали дома, было видно, что она уже побывала ареной боев. Кое-где виднелись следы пожара на окнах и стенах, двери были выломаны, но изящная решетка ворот уцелела, как и статуи. Вилла была покинута хозяевами, а зайдя внутрь, Чайка обнаружил следы грабежа. Мародеры сюда уже наведывались, пользуясь тем, что у дома нет пока нового хозяина. Стоя на ступенях атрия, Чайка вдруг разозлился. Но не на ее бывшего хозяина, а на тех мародеров, которым было наплевать на то, что в этом доме он, Федор Чайка, встретился со своей возлюбленной и провел здесь лучшие дни своей жизни.

Он быстро покинул дом, а уже оказавшись в седле, сухо приказал своим пехотинцам.