Александр Афанасьев: Бремя белых

Значит, наша армия наконец то стала учиться не только транжирить деньги и выбрасывать их на ветер, но и считать, и, самое главное – зарабатывать. Не скажу, что это плохо, от многих глупостей можно уберечься, если сесть и посчитать, перед тем как делать.

– Могадишо не хватило…

– Тогда мы воевали из-за большой глупости. Сейчас мы воюем за реальные интересы страны – прищурился отец – не забыл что это такое?

– Не забыл. Проблема в том что их каждый понимает по разному.

– Да нет. Они везде одни и те же. Ты в городе бывал – все машины, которые новые там какие?

– Китайские?

– Вот именно что китайские. Зайди на любой шук*** – там почти все китайское. Техника бытовая, машины, часть жратвы – да все.

– Господи… Для того чтобы в этом убедиться, не надо ходить на шук. Зайди в любой американский супермаркет – и ты увидишь там ровно такую же картину.

– Да нет, разница есть… Она в том, что мы за то что покупаем, платим, платим реальные деньги и немало. А тут…

– Хочешь сказать, что тут бесплатно?

– Не совсем. Я недавно разговаривал с одним парнем из твоей бывшей конторы. Он рассказал, что китайцев, которые торгуют по всему Персидскому заливу и Африке субсидирует правительство Китая – конкретно под это. Дают деньги в кредит через государственные банки под обеспечение заключенных торговых контрактов – а обратно их потребовать забывают.

– То есть мы сюда приходим с оружием, а китайцы – с дешевым шмотьем?

– Вот именно. И не знаешь, что лучше. Китай очень скоро будет играть здесь роль не меньшую, чем в свое время – русские. Они уже ведут работу не на уровне шуков – на уровне правительств и армии. Предлагают поставки оружия, военных советников. И ждут, когда мы уйдем из региона – чтобы встать на наше место. Поэтому-то мы здесь и встаем.

– А моя бывшая контора что здесь забыла?

– Что забыла… У них в Адене целая контора сейчас. Вроде как антитеррористический центр. Сидят там где раньше русские советники сидели.

Полный бардак… По закону ЦРУ не имеет права проводить какие либо операции на территории США, а ФБР – за его пределами. Правила эти конечно постоянно нарушались – но тайно, а если кого то ловили за руку, тот должен был подать в отставку. Теперь, после 9/11 – полный бардак. Делится огромный бюджет на борьбу с терроризмом – и каждый хочет отхватить от него кусок пожирнее и послаще. Поэтому сейчас каждый сует нос в чужую тарелку и особо этого не скрывает. И еще. Если раньше каждый занимался своими делами и особо в них никого не посвящал – то сейчас, после 9/11 объявили, что одной из основных проблем, приведших к трагедии, был недостаточный обмен информацией. И теперь – по секрету всё и всему свету.

– Народа там много?

– Много. Человек пятьдесят точно есть.

Одним глотком я допил свой чай…

– Ты, как я понимаю, наконец-то решил остепениться…

– Не совсем.

– Может, хоть познакомишь со своей новой герлфренд?

– Познакомлю. Приезжай.

– Она из Южной Африки?

– Да.

Отец встал на ноги, прошелся по крыше, раздраженно отпихнул попавшийся под ноги ящик.

– Не делай глупостей.

– Ты о чем?

– Ты знаешь. Белая южноафриканка. Стоит только тебе влезть во все это дерьмо – и обратно уже не вылезешь. Там хуже, чем в Ираке.

– Чем же.

– Тем, что там народ сильно отстал в цивилизованном развитии. Если в Ираке было самое настоящее государство, причем довольно процветающее – то там не было ничего. Здесь почти все иракцы хоть как то учились в школе, они умеют читать и писать они умеют жить, черт побери, в цивилизованном обществе. То что здесь происходит – это издержки борьбы за власть, только и всего. Тот же самый исламский экстремизм – это одна из форм борьбы, там даже на нижних ступенях мало настоящих фанатиков. Фугас на дорогу подкладывают те, кто за это получил бабки в ближайшей мечети. А вот в Африке все застыло на уровне родоплеменного строя. Там вырезают соседей, жрут за ужином их мясо – и делают это с большим удовольствием.

– Может, им тоже надо дать шанс?

– Может. Но я бы предпочел, чтобы шанс им давал кто-нибудь другой.

– Да никак это сам Эдриан де Вет заглянул к нам на огонек… – грянуло за спиной

Я обернулся – так и есть. Ганнери-сержант КМП США Томас Дж. Блейз, собственной персоной. Первый мой командир. Здоровенный, шумный, всегда выглядящий так будто он обгорел, а солнце. При этом – совершенно отмороженный, готовый полезть хоть в ад, если ему прикажут.

– Semper Fi, сэр… – ответил я. Отец дружески хлопнул ганни по плечу – нравы здесь были простые, как и в Африке: все белые друг другу братья.