Макс Мах - Взгляд василиска

– Еще раз! – Потребовала Полина, стягивая через голову кофточку.

– Не подходи! – Остановила она Реутова, шагнувшего к ней, и хитро улыбнулась. – Ну!

– Ты сразу скажи, сколько раз повторять? – Спросил он, пытаясь понять, зачем ей это надо.

– А вот сколько тряпочек найдется, столько раз и повторишь. Ну!

– Эп сана йорадап! – Громко сказал Реутов.

– Можно тише, – разрешила Полина, одновременно расстегивая джинсы. – Но с чувством.

– Эп сана йорадап. – Сказал Вадим с чувством, хотя говори он это по-русски, чувства явно вышло бы больше.

– Так, – Полина отбросила джинсы в сторону и завела руки за спину. – Я жду!

– Эп сана йорадап! – Выдохнул Вадим.

– И еще раз…

– Можно я уже подойду?

– Не можно! Я сама к тебе подойду. А пока… Ну!

– Эп сана йорадап!

Петров, Русский каганат, 1 октября 1991 года.

– Марик…

– Что?

– Ничего, – улыбнулась Зоя. – Это я просто привыкаю.

– Марк, – сказала она через секунду. – А знаешь, тебе Марком лучше.

Он лежал на спине, а она сидела рядом и внимательно изучала его лицо, чего, по мнению Греча, делать сейчас никак не следовало. Тем не менее, он лежал, а она смотрела.

– Ну, вообще-то, я Маркиан, – возразил Марк, пытаясь справится с внезапно пришедшим к нему ощущением конца.

– Маркиан – это что-то Римское, – подумав сказала Зоя, которая то ли не замечала его состояния, то ли просто не желала его "замечать".

– Тогда уж Византийское, – усмехнулся Греч, вспомнив про своего тезку императора1, но как-то так, "вторым планом". – А вот Марк самое, что ни на есть Римское. Молот, по-латински.

– 1 Маркиан, Флавий – Византийский император в 450 – 457 гг.

– Филолог! – Еще шире улыбнулась Зоя. – Марк – имя греческое, а римляне его у греков переняли. Ну а Маркиан означает сын Марка, его потомок.

– Ну извини, – пожал плечами Греч. – Мы люди темные, землепашцы, стало быть, в академиях не обучались.

– А где обучались? – Совершенно другим тоном спросила Зоя и посмотрела ему в глаза.

– Новочеркасский казачий кадетский корпус, – ответил Марк, как в омут нырнул. – Потом Ивановское офицерское училище, а потом всесам как-то…

– Марик, – сказала Зоя, наклоняясь к нему. – Ну что ты, в самом деле! Ты же не мальчишка какой-нибудь.

– Вот именно.

– Дурак! – Сказала она, и Греч едва не вздрогнул и от того, что она сказала, и особенно от того, как это было сказано.

"Дурак? Возможно…"

Больше она ничего не сказала, а просто нагнулась быстро и плавно, поцеловала в губы и легла рядом, уткнувшись лицом в его плечо.Ни встать – чтобы погасить, например, свет – ни повернуться, Марк теперь не мог. Просто не решился бы. Закрыл глаза и медленно -самым "естественным" образом – выровнял дыхание, имитируя сон. Делать это Греч умел, если не безукоризненно, то, во всяком случае, неплохо. Лежал, дышал, думал. Вернее, не думал даже, а тяжело ворочался, занятый одной и той же тяжелой и неотступной мыслью, в сузившемся до ничтожных размеров пространстве своего личного Я, до предела заполненного невразумительными, но от того не менее мучительными переживаниями.

Растерянность, страх, едва не переходящий в отчаяние, обида, гнев … Чего тут только не оказалось намешано! Вот только ни счастья, которое он уже начал было в себе ощущать, ни покоя, ни уверенности там не было.

– Если ты не перестанешь об этом думать, – тихо (ее шепот был похож на шелест песка в пустыне, и таким же горячим) сказала вдруг Зоя. – Я на тебя обижусь.

– Глупости, – через силу выдавил из себя Марк. – Я ни о чем и не думаю вовсе. Я сплю.

– Ты не спишь, – все так же ему в плечо, прошептала Зоя. – Хочешь я…?

– Не хочу.

– Почему?

– Потому что… – Но то, что он хотел ей сказать, произносить вслух не следовало.

Потому что все должно быть естественно, так, наверное. Потому что Зоя не проститутка, а еще потому что ему не нужны ни одолжения, ни подачки . Где-то так. Но попробуй, объясни это словами!

– Тогда, налей мне вина, – сказала она, не меняя при этом позы.

Марк осторожно освободил плечо, сел, задумался на мгновение, не стоит ли что-нибудь одеть или во что-нибудь завернуться, но в конце концов решил, что это будет глупо, и, встав с кровати пошел в гостиную, которую они покинули так быстро, что даже пары бокалов вина с собой не захватили.

"Вот именно, – подумал он, наливая в бокал мозельское вино, которое так нравилось Зое. – Поспешишь, людей насмешишь. Насмешил…"

На самом деле, ничего страшного в общем-то не произошло, и, по большому счету, придавать значения инциденту, не стоило. С кем не бывает? А он к тому же, которые сутки на ногах и на нервах. Однако его это ударило неожиданно больно. Как по не успевшей затянуться ране…