Шон Мерфи: Время новой погоды

Вероятно, думал Бадди, у неба есть свои рабочие часы, и оно, как столь многие предприятия в Байю, меняет их как придется: владелец приходит лишь тогда, когда ему заблагорассудится.

Еще ему помнились огненные проповеди, произносившиеся у подножия холма проповедниками всех вероисповеданий и цветов кожи.

– Кто вы?! – вопрошал один из этих тощих бородатых блаженных, обращаясь к толпе паломников. – Я гляжу окрест себя и вижу сто шестьдесят восемь Иисусов! Сто шестьдесят восемь Иисусов! Христос восстал сегодня утром, выпил чашку кофе и выкурил сигарету! Христос испражнялся и читал при этом журнал «Знаменитость»! У Иисуса была эрекция, когда он в три часа ночи возлежал рядом со своей женой, но он был слишком усталым, чтобы воспользоваться этим! Узрите! Христос часто опаздывает на деловые встречи и мошенничает с уплатой налогов! Аллилуйя! Христос не спит всю ночь, пьянствует, потом восстает снова и выползает на утренний свет! Восславим Господа! Торчащие в транспортных пробках, вдыхающие удушливые выхлопы машин, стиснутые до клаустрофобии, вы представляете собой целые вселенные! Вы – воплощение самой вечности, и все же вы не выскакиваете из собственных штанов от гордости! В печени у каждого из вас сияют звезды! Вы вложили свои хлебы и своих рыб в прибыльные оборонные бумаги и поправили галстук у Вселенной на шее! И все это я знаю! – заключил свою речь проповедник. – Ибо мой приход – это Приход, которого вы ждали, который вы уже подсчитывали! Я – ваш Провидец! Я – Мессия!

Бадди мог наблюдать все это, так как на самом деле холм насчитывал всего лишь метров тридцать в высоту и был виден с их заднего двора во всей красе. Единственная хоть сколько-нибудь значительная выпуклость рельефа во всей округе, Магнолиевый холм, возможно, не так уж сильно походил на священные вершины, какими все их привыкли себе представлять, но тем не менее прекрасно соответствовал своему назначению. Сам Бадди совершал восхождение не один раз: первое – в трехлетнем возрасте, когда пролез в дыру в заборе, окружавшем их небольшой задний двор, а затем, словно его тянула неведомая магнетическая сила, пробрался через несколько соседних дворов, пересек кладбище и перешел штатное шоссе, заставив пораженных водителей грузовиков сообщать по радио в любительском диапазоне: «Ребенок на дороге, крепкий малыш, пятьдесят восьмая миля; десять часов четыре минуты».

Со временем его обнаружили на вершине – как раз перед наступлением сумерек. Он сосал большой палец и смотрел широко раскрытыми от удивленного интереса глазами на пейзаж, окаймленный брошенными костылями.

А еще у него была привычка есть цветы. К тому времени, как ему исполнилось четыре года, Бадди слопал все ирисы и нарциссы в саду у Полли. Подрастая, он перешел к более высокорослым разновидностям – таким, как сирень, гардении и рододендроны. Несколькими сезонами позже он закончил тем, что съел целую коллекцию гортензий, за которую Полли получила приз. Как-то раз он даже ухитрился добраться до цветков красавки, пробившихся через забор от соседей, и проглотил бог знает сколько ядовитых лепестков, прежде чем его остановили. Однако, к всеобщему удивлению, не исключая и доктора, промывавшего ему желудок, Бадди не выказал ни признака дурного воздействия своих вылазок в царство цветочной кулинарии.

– Почему же он это делает, доктор? – спросила у врача Полли во время одного из спровоцированных цветочным пристрастием визитов.

– Я не знаю, – ответил врач. – Все, что могу сказать, так это что у ребенка, по-видимому, проявляется аппетит к красоте.

Спад снова вздохнул.

– Теперь-то я уж точно хотел бы выпить. – Он смотрел в просвет между занавесями и отирал лоб платком.

Президент Спад Томпсон и Хьюберт МакМиллан все еще стояли у окна в Продолговатом кабинете, наблюдая, как под ними, на зеленой лужайке, «Мечтательные Трупы» настраивают свои инструменты. Слова шефа были привычным рефреном, и Хьюберт отреагировал столь же привычно: прошел к угловому бару и налил Президенту послеполуденную порцию имбирного пива. Часть обязанностей Хьюберта (хотя нигде в официальных бумагах о найме на работу это не было оговорено) состояла в том, чтобы не позволять Высшему Должностному Лицу сойти со стези добродетели, и последние несколько лет, полагал МакМиллан, ему удавалось успешно справляться с этой задачей, если не принимать в расчет пару-тройку непременных водочных возлияний с украинскими коллегами. Хьюберт уже вернулся к окну и вручил своему боссу бокал с пивом, когда дверь неожиданно распахнулась и секретарь Президента провела в кабинет человека в темном костюме, с важным видом дымившего сигарой.