Юсукэ Киши - Время новых листьев

Поздно ночью, когда все вокруг меня затихло, я опустилась на стул и закрыла глаза.

Из глубин разума, как всегда, возникла сцена, выжженная в голове.

Во тьме в задней части храма над алтарем горел огонь. Искры вырывались из огня, как оранжевые снежинки, перебивая гул голосов из-под земли.

Я не знала, почему каждый раз была эта сцена.

С той ночи, когда мне было двенадцать, прошло двадцать три года. Многое произошло. Были и печальные, и пугающие события. Они изменили все, во что я верила.

Но почему ночью первым всегда в голову приходило это?

Гипноз был так силен?

Порой мне все еще казалось, что я не проснулась толком после промывки мозгов.

Объясню, зачем решила записывать события и обстоятельства вокруг них.

Многое стало пылью, и с того дня прошло десять лет.

Десять лет — не так и много в общем плане вещей. Но проблемы накапливались, и, когда установили новый порядок, появились сомнения насчет будущего. В этот период я изучала историю и поняла, что люди, сколько бы слез ни проливали, чтобы выучить урок, забывали о нем, как только слезы высыхали. Такими мы были существами.

Конечно, никто не должен забывать обещание, что та неописуемая трагедия никогда не повторится. Я хочу в это верить.

Но, может, когда-то в будущем люди забудут, и наша глупость заставит нас пойти по тому же пути? Я не могла избавиться от этого страха.

Из-за этого я решила все записать, но порой сталкивалась с тем, что мои воспоминания словно съела в некоторых местах моль, и я не могла вспомнить важные детали.

Хоть я сверялась с людьми, которые были там тогда, чтобы уточнить, я с удивлением обнаружила, что даже наши общие воспоминания не совпадали.

Например, до встречи с ложным миноширо на горе Цукуба я была в красных очках. Я помнила это ясно, но почему-то Сатору был уверен, что очков на мне не было. А еще Сатору намекнул, что это он нашел ложного миноширо. Конечно, это было глупостью, явно было ложью.

Я оставила гордость, опросила как можно больше людей, но получила еще больше разных точек зрения. При этом я поняла кое-что. Не было ни одного человека, который не искажал свою память, чтобы скрыть свою вину.

Хоть я смеялась над глупостью людей, записывая свое открытие, я вдруг поняла, что не могу исключить из этого правила себя. Для кого-то еще моя записанная точка зрения будет выглядеть так, словно я старалась показать только свою хорошую сторону.

Так что, раз история от моего лица, она может пострадать от искажений, ради моего оправдания. Количество смертей из-за наших действий были мотивацией для таких искажений, хоть они делались неосознанно.

Я попробую добыть правду из своих воспоминаний, потому что я хочу записать факты, реалистично передать произошедшие события. И я хочу подражать стилю старых историй, надеясь воссоздать мысли и чувства того времени.

Я напишу все чернилами, что не выцветут, на бумаге, что продержится тысячу лет. Когда я доделаю это, я не покажу никому (кроме, может, Сатору, чтобы спросить его мнение), уберу во временную капсулу и зарою в землю.

Но я сделаю еще и две копии этой работы. Если когда-то в будущем старый порядок или нечто похожее вернется, и все записи подвергнутся цензуре, эту работу нужно будет хранить в секрете как можно дольше. Думаю, трех экземпляров для этого хватит.

Другими словами, эта работа — длинное письмо жителям, что будут тут через тысячу лет. Когда ее прочтут, должно быть видно то, что мы изменили.

Я так и не представилась.

Меня зовут Саки Ватанабэ. Я родилась в районе Камису-66 10-го декабря 210 года.

До моего рождения вдруг расцвел бамбук, который цветет раз в сто лет. Снег выпал посреди лета, хотя никто не надеялся даже на каплю воды за три месяца. Произошли всевозможные аномалии с погодой. А потом, ночью 10-го декабря, молния озарила небо, и многие говорили потом, что дракон с золотой чешуей летел среди облаков.

Но этого не было.

210 был нормальным голом, и, как и все дети, рожденные в тот год в районе Камису-66, я была нормальным ребенком.

Но не для моей мамы. Ей было под сорок, и она верила, что не родит ребенка. В наше время рождение ребенка, когда тебе за тридцать, считалось поздней беременностью.