А. Демченко - Серый экспресс

Вообще, путь в столицу вышел куда скучнее, чем дорога в Архангельск. Нам даже шулер в попутчики не достался. Правда, нельзя сказать, что я так уж расстроился из-за вынужденного безделья, все-таки, одолженные у Толстоватого записи неплохо скрасили мой досуг, да и дирижабль за двое суток полета, я излазил вдоль и поперек. Даже до машинного отделения добрался, где чуть было не огреб оплеуху от здешнего деда [19] Дед — здесь, характерное на флоте сленговое обозначение, прозвище старшего механика. . Увернулся, конечно, но мата наслушался… М-да. Ну не любят механики праздношатающихся по их вотчине, не меньше чем капитан не терпит лишних людей на мостике. Но если «первый после бога» просто вежливо попросит удалиться, то стармех, может, без лишних слов, для вразумления и ускорения движения, и по хребтине съездить, чем-нибудь увесистым. Проверено на личном опыте, так сказать, и даже «вездеход» от Телепнева, здесь мне не подмога. Ну и ладно.

У самых причалов в Хольмграде нас встретил отряд охранителей, во главе со знакомым мне по «банному делу» поручиком, имя которого, я так и не удосужился до сих пор узнать.

— Господа, приветствую вас. Его сиятельство приказал доставить документы в присутствие, немедля, по вашему прибытию. Но, если вы желаете отдохнуть с дороги, у меня есть полномочия принять у вас груз здесь же. — Проговорил поручик, на что мы с ротмистром только покачали головами. Правда, если отказ от такого заманчивого предложения у Толстоватого был продиктован его исполнительностью и рвением, то в моем случае, причины были несколько м-м… более меркантильными. А вдруг там найдется что-то и для меня? Да и банальное любопытство не дало бы мне спокойно наслаждаться отдыхом… от отдыха в полете, в то время как князь соизволит распотрошить саквояжи. Так что, вперед, на встречу с его сиятельством.

Небольшая поездка по Хольмграду, успевшему, за неделю нашего отсутствия, укрыться тонким белым одеялом, и наши экипажи замерли во дворе канцелярии.

— Виталий Родионович, Вент Мирославич, добрый день. Как прошел полет? — Поприветствовал нас князь, обернувшись на звук захлопнувшейся двери его кабинета. Мне вот интересно, что он такое высматривает в окне. Тот самый пустырь, что городской наместник все никак не хочет отдать канцелярии?

— Здравствуйте, Владимир Стоянович. — Как послушные школьники, в унисон произнесли мы с Толстоватым. Князь чуть улыбнулся, и указал нам на свое рабочее место.

Шагнув к столу, ротмистр, со вздохом облегчения поставил на него саквояжи.

— Вент Мирославич, благодарю вас, думаю теперь, мы с Виталием Родионовичем управимся сами. А вы, голубчик, езжайте домой, отдохните, приведите себя в порядок… А с завтрашнего дня, жду вас на службу. — Положив руку на плечо секретарю, проговорил князь. Ротмистр, действительно, выглядел не ахти как. Извелся бедняга, за время нашего обратного пути.

В ответ, Толстоватый благодарно кивнул, и вышел вон. А мы остались с князем в кабинете, наедине с двумя сумками набитыми изъятым из Архангельской банковской конторы, деньгами. Телепнев уселся в свое кресло, и с полминуты мы просто молчали.

— Знаете, Виталий Родионович, — нарушил тишину князь, улыбаясь, и хлопнул ладонью по одному из саквояжей. — Право слово, мы сейчас выглядим, как два героя какого-нибудь модного нынче романчика о жизни уличных шевалье [20] Уличный шевалье — прозвание профессиональных стрелков и бретеров во французских владениях в Новом Свете. Не самый законопослушный народец, право слово. в Монтеррее [21] Монтеррей (или Монтерри с ударением на последнюю букву) — не имеет никакого отношения к столице штата Нуэво-Леон в Мексике, равно как и к городу в Калифорнии. Здесь, Монтеррей — общее наименование французских колоний в Новом Свете, названых так по имени Пьера дю Гуа сьерра де Мон, ставшего первым губернатором Заморской Франции. . Не находите?

— Пожалуй, есть некоторое сходство. — Кивнул я. — Открываем?

— Приступайте, сделайте одолжение. — Подвинул мне одну из сумок Телепнев.

— С превеликим удовольствием.

Разбор самих документов мне пришлось отдать князю, так что мне доставались лишь те бумаги, в которых Телепнев не находил для себя ничего интересного. Поразительно, он что, все исследования своих философов наизусть помнит? Хотя… если я не ошибаюсь, то князь и сам очень неплохой «естествознатец»…

— Хм… взгляните, Виталий Родионович. Думается, это самый большой трофей, который когда-либо доставался одному ушкуйнику. С чем вас и поздравляю… капитан. — Протянул Телепнев, передавая мне небольшой бювар. Открыв кожаную крышку, я пробежал глазами по лежащему на самом верху листку купчей, и опешил. И что мне прикажете с этим делать? На кой, спрашивается, Бусу понадобилась паровая яхта? И уж если на то пошло, то зачем она нужна мне?! И на какие, спрашивается, шиши, я буду ее содержать? А обслуживание? А жалованье команде, в конце концов?! Вот не было забот, купила баба порося…