Андрей Посняков - Призрак Карфагена

Господин Арник тяжело вздохнул и опустил голову:

— Мы ведь через пару часов уже начали искать. Проехали по всему побережью — никто ничего не видел. Уже темно было, поздно. Так мы сразу — в полицию, к вам.

Нгоно хмыкнул: понятно, ну куда же еще-то? Когда ни с чем таким не сталкиваешься, живешь себе спокойненько, тогда полицейские — «флики поганые». А как что случись…

Три дня прошло. Наверное, и искать теперь поздно. Разве что труп, да и тот, поди, обглодали рыбы.

— Месье Арник, скажите откровенно: вы-то сами предполагаете, что могло случиться? В море он не мог упасть?

Собеседник снова вздохнул:

— Мог и в море. А мог и разбиться о скалы! Запросто!

Стажер спрятал усмешку. Ну да, конечно. Разбился, тут и гадать нечего. Был бы жив — давно бы дал о себе знать, не в пустыне же! Берега крутом людные, вдоль побережья нескончаемой полосой тянутся деревушки и городки. Так что надо отыскать труп да закрыть дело!

— Значит, вы говорите, в Грэндкамп дул ветер?

— А? Да-да, на запад.

— А в Шербур не могло унести?

— В Шербур? — Месье Арник удивленно похлопал глазами. — Ну, Шербур — это уж слишком!

Нгоно и сам понимал, что слишком. Шербур далеко. Надо поездить по пляжам, поспрашивать. Тем более в Грэндкамп-Мэзи две нераскрытые кражи, карманные, у туристов. Парашют в небе — в тех местах это не так уж и привычно. Кто-то мог видеть.

Только вот как отыскать этого «кого-то»? А на то ты и полицейский, чтобы думать, как отыскать. В Интернете надо обращение выложить и на какой-нибудь местной популярной радиостанции прочитать.

Нгоно дождался остальных парапланеристов, добросовестно опросил всех. Правда, ничего нового к тому, что уже и так знал стажер, добавлено не было, но молодой человек делал свою работу на совесть.

Закончив, простился и зашагал к машине, невольно любуясь панорамой уютной гавани, полной прогулочных пароходиков и белых шикарных яхт. Их мачты торчали настоящим лесом, в котором можно и заблудиться.

Нгоно замедлил шаг, высматривая «Эмили» — новую яхту профессора Фредерика Арно, того самого ученого, что…

В кармане вдруг зазвонил телефон, требовательно и резко. Или, может быть, это лишь показалось стажеру, ведь сам же специально поставил именно такой рингтон.

Звонил Луи Боттака, старый приятель, если можно назвать старым человека, которому едва исполнилось восемнадцать. Хотя, с другой стороны, сколько всего пришлось вынести вместе, начиная от пешего перехода почти по всей Французской Африке. А потом было кораблекрушение у берегов Туниса, а потом было такое, что и рассказать никому нельзя — не поверят! И лишь профессор Арно да Луи знали. И еще русские: Александр и его жена Катя.

Интересно, зачем звонит Луи? Наверное, обижается, что давно не виделись? Звал ведь в гости, да у Нгоно все никак не складывалось. То кражи, то туристы куда-то пропали, теперь парашютист этот…

— А, Луи. Извини, друг, работы много. Сам понимаешь, в отпусках все. Ну почти все… Что? Русские? Когда? Уже! Да, наверное, профессор и звонил, только я трубку не брал — некогда. Сейчас вот в Грэндкамп собираюсь, а уж потом… Да-да, вечером… ближе к ночи. Что-что? Профессор сейчас перезвонит? Хорошо, жду. Здравствуйте, господин профессор!

Доктор Арно ехидно осведомился о тех «с позволения сказать, делах», что так сильно отвлекают «любезнейшего Нгоно» от своих хороших друзей, после чего, не слушая никаких возражений, назначил встречу:

— Ты сейчас едешь в Грэндкамп-Мэзи? Отлично! Мы с русскими гостями как раз надумали покататься на яхте. В Грэндкампе и заночуем: там прекрасный порт, а до того погуляем. Встречаемся ровно в девять, на набережной, у памятника английским летчикам. И никаких отговорок! Ждем! Что? Ну хорошо, пусть будет девять тридцать.

Конечно, хотелось бы встретиться с русскими, если управиться со всеми делами до восьми вечера. Впрочем, в крайнем случае можно явиться на борт «Эмили» и ближе к ночи, профессор, конечно, педант, но Луи…

Луи Боттака учился в университете в Кане, а почти все выходные и каникулы проводил в Арроманше, на вилле профессора, располагавшейся среди прочих шикарных домов на авеню имени какого-то адмирала. Нгоно точно не помнил какого, но дорогу знал, бывал в гостях, и не раз. Хотя для Луи дело, в общем-то, было не в вилле, а в лаборатории. Доктор Арно вовсе не бросил своих прежних опытов, как официально заявлял. Он лишь перенес их на свою виллу, по мере сил оборудовав ее всем необходимым.

А деньги у профессора имелись: кроме научных грантов в его распоряжении было и фамильное состояние. Доктор Фредерик Арно происходил из аристократической семьи, некогда владевшей землями к востоку от Орна. Там и сейчас кое-что оставалось и приносило немалый доход. Конечно, он мог бы быть и больше, если бы профессор Арно нанял наконец толкового и честного управляющего вместо того проходимца, что от его имени заправлял всеми хозяйственными делами вот уже более десяти лет. Профессор знал, что он подворовывает, но выгнать руки не доходили, а может, привык к нему. В конце концов, на лабораторию и опыты денег хватало — а это было главное!