Наталья Иртенина - Белый крест

— …да, важные вести, и господа урантийцы в столь поздний час решили собраться для обсуждения этих вестей.

— Давно они там сидят?

— Нет-нет, ваше благородие, совсем недолго… Сюда, господа, по коридору.

— Молчите и показывайте.

— Слушаюсь, ваш… Молчу-молчу.

Дворецкий закрыл рот ладошкой и, вытаращив глаза, показал на тяжелые двустворчатые двери в конце коридора. Мурманцев сделал ему знак исчезнуть. Поручику и двум бойцам велел пока оставаться на месте. Сам подошел к дверям и попытался что-нибудь услышать. Напрасный труд — ни двери, ни толстые стены не пропускали ни звука. В голове стремительно прокручивались варианты развития событий — и ни один не устраивал. Слишком много целей нужно было держать в уме и при этом быть ясновидцем. Вот если бы он мог пронзать стены взглядом, а еще лучше проходить сквозь них невидимкой… Но ведь генерал-майор совсем не то имел в виду, посоветовав применить фантазию. «Отца Галактиона бы сюда, — подумал Мурманцев. — Вот кто умеет сквозь стены ходить».

И тут из стены показался грубый солдатский сапог, за ним — черный монашеский подрясник. Мурманцев замер, почти восхищенный. Рука, борода, нос, наконец, и весь монах показался. Отец Галактион остановился перед Мурманцевым, перекрестился, сказал:

— Ломайте двери.

И тут же растаял.

Мурманцев оглянулся на сопровождение. Ни поручик, ни бойцы явно ничего такого не видели. Стояли настороженно, ждали сигнала к действию.

В ту же секунду из-за дверей раздался приглушенный хлопок выстрела.

— Вперед, быстро, — скомандовал Мурманцев и достал пистолет.

Бойцы ринулись к дверям. Заперто.

— Ломайте.

Поручик вышиб замок тремя выстрелами. Им вторила стрельба и крики изнутри. Бойцы вышибли створку и ворвались в залу.

— Брать живым! — напомнил Мурманцев, влетая следом за ними. Выпущенная пуля отбросила одного из бойцов к стене.

— Спокойно! Всем оставаться на местах! — гаркнул поручик.

Двое послов пытались обороняться. Один хладнокровно сжимал кольт, другой прятался за столом. Двое других были неподвижны — в кресле мертвец с продырявленной головой, на ковре раненый, хрипящий, зажимающий ладонью шею.

Убийца, схватив стул, бросил им в застекленную дверь балкона-террасы. Под градом осколков прыгнул в образовавшуюся дыру и с разбегу нырнул через перила вниз. Там его уже ждали.

— Who are you, God damn? What’s the matter? — с резкостью в голосе спросил урантиец, державший кольт. Как будто не происходило здесь смертоубийство, как будто подобное случалось с ними регулярно перед сном — что-то вроде чистки зубов или переодевания в пижаму, — и внезапное вторжение было неслыханной наглостью. Маленькие колючие глазки ошеломленно переползали с одного нежданного гостя на другого.

— Это мы должны спрашивать вас, в чем дело, господин Гортван, — спокойно произнес Мурманцев. — Имперская служба внутренней разведки. — Он продемонстрировал удостоверение.

Поручик тем временем вызвал «Неотложную» для раненого. Тонким, но упрямым фонтанчиком кровь била сквозь пальцы, зажимавшие дыру в шее.

— Комаров, цел?

— Вроде цел, ваш-бродь, — отозвался боец, в которого угодила пуля. Он ощупывал правую сторону груди и морщился от боли. Бронекуртка держала даже выстрел в упор — правда, в этом случае могли не выдержать кости или сердце. — Малость помяло только.

Другой посол, тот, что укрывался за столом, распрямился, заторможенно покрутил головой и нетвердым шагом направился к бару.

— О, это есть ужасный случай, господин офисер, — сменив тон, заговорил по-русски Гортван и беспокойно оглянулся на разбитую балконную дверь. — Мы должен сделать офисиальн заявлений. Бандитский нападений, вы видит. Мы не знать этот человек. Русский сторона будет нести ответ за нарушений неприкосновенность посол. Это возмущательно!

— Полностью с вами согласен, господин посол, — заверил его Мурманцев. — Однако относительно напавшего на вас человека и ответственности русской стороны у меня несколько иные сведения.

— Вот как! — с высокомерным апломбом процедил Гортван.

— По моим сведениям, — невозмутимо продолжал Мурманцев, — вы хорошо знаете этого человека. По крайней мере, вам известно, что он собой представляет, а также и то, что он отнюдь не подданный Империи, а гражданин Урантии. Мы не знаем, о чем вы с ним говорили, но, уж конечно, это ваши внутренние урантийские дела. Вмешиваться в них мы можем только лишь затем, чтобы предотвратить кровопролитие.