Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

– Ну, знахарка, – прошептал Олег, делая попытку обнять свою невесту и по возможности продолжить столь удачно начатое ночью. Вероника змеиным движением выскользнула из его рук, поднялась и отошла к приставленной лестнице.

– Пошли завтракать, Казанова, – сказала она, спускаясь на земляной пол.

Олег быстро натянул на себя разбросанную одежду, не став тратить время, спрыгнул с двухметровой высоты. Вероника внизу отсутствовала, поэтому он сразу отправился умываться.

Сполоснувшись, зашёл в дом. Взрослых уже не было, в горнице играли младшие дети, а за столом в кухне сидели Полина и Вероника, вместе листая свежекупленный женский журнал.

– Доброе утро, – как ни в чём не бывало, сказала Полина.

– Доброе утро, – ответил Олег, усаживаясь на стул, – что есть покушать?

– Ничего нового, – серьёзно сказала невеста, – всё то же, что вчера. Что будешь?

– Мечи всё подряд, – ответил Олег, ощущая звериный голод. Ночные приключения даром для него не прошли.

Вероника быстро достала тарелку из серванта, переложила в неё из стоявшей на печке сковородки причитающуюся Олегу порцию картошки и кусок говядины. Нарезанный хлеб и две чашки, с винегретом и грибами, уже стояли на столе, прикрытые бумажными салфетками. Больше с вечера ничего не осталось, если не считать полупустую кастрюлю холодного супа.

Пока Олег расправлялся с основным блюдом, Вероника достала из серванта большую банку растворимого кофе и берёзовый туесок с сахаром, налила в кружку горячей воды из чайника. Убедившись, что её мужчина от голода и жажды в ближайшее время не погибнет, вернулась к просмотру журнала. Полина жаждала продолжения пояснений и комментариев об увиденном и прочитанном, но, в присутствии Олега, спрашивать Веронику о чём-либо постеснялась.

– А где родители? – спросил Олег, засыпая вторую ложку кофе.

– В Белгород уехали, – не поднимая от страниц глаз, ответила Полина.

Ложка чуть не выпала у Олега из рук.

– Они что…, – он еле сдержался, – приключений себе ищут?

Обе девушки оторвались от последних веяний моды и с беспокойством посмотрели на нервно размешивающего кофе Олега.

– А что с ними может случиться? – удивилась Полина, – они на эмтээсовской машине уехали, к двум часам вернутся.

Олег не сразу сообразил, что МТС в данном контексте это машинно-тракторная станция, а не оператор сотовой связи. Сделав глоток и обнаружив, что сахар он положить забыл, Олег спросил такую ещё молодую бабушку

– Зачем они туда попёрлись? Что такого срочного? Случилось что-нибудь?

– Мама сказала, что надо какие-то документы забрать, пока это возможно, – Полина искренне не понимала, почему Олег забеспокоился. Вероника не стала за столом расспрашивать о поводах к таким эмоциям, а после завтрака, отправившись во двор мыть посуду, спросила об этом вполголоса, у севшего рядом на завалинку жениха.

– Уехать-то, они уехали, а вернуться смогут? Наши ладно, на блокпосте их пропустят, туда и обратно, а чекисты с той стороны? Представляешь, что сейчас здесь начнётся? – Олег в уме прикидывал разные варианты развития событий, – самое худшее может случиться, если Фёдора арестуют.

– За что его арестовывать? – Вероника сполоснула кружку, поставила её сверху на стопку тарелок, – он же ничего плохого не сделал.

– За нас, – жёстко ответил Олег, – мы за это в ответе будем.

Вероника, не ожидавшая такого поворота событий, уселась рядом. Олег обнял ей правой рукой, прижал к себе.

– Понимаешь, – он начал объяснять особенности текущего политического момента, – в СССР за слишком близкое знакомство с иностранцами можно было приличный срок получить.

– Но мы же свои, – удивилась Вероника, – какие мы иностранцы?

– Такие, – Олег вкратце рассказал о своём общении с Шубиным, – для СССР мы даже хуже чем все его враги, вместе взятые. Да, – ответил он на немой вопрос в глазах Вероники, – хуже. Потому что СССР умер, а мы ещё живём. Кое в чём даже лучше, чем при советской власти, во многом хуже, но живём! Мы ходячее доказательство того, что жить можно по-другому, а не так, как велит Коммунистическая партия и лично товарищ Сталин. Ты думаешь, что здесь все довольны? Ха, как бы не так. Зачем тогда все репрессии устраивать было?

– Но ведь никто против Советской власти не выступал, – недоуменно сказала Вероника, – у нас бы об этом обязательно писали и по телевидению говорили бы.

Олег вспомнил страстную речь Фёдора в защиту дела революции «Да, дедок, если б ты знал, против чего собираешься идти, то вряд ли рискнул бы даже со мной на эту тему разговаривать, идеалист-романтик». Вслух же он сказал совершенно иное