Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

Отпустив красноармейцев, к удивлению Олега, весьма молодой чекист не стал возвращаться обратно, а подошёл к настороженно работающему мотором «Логану» и остановился вместе с Фёдором. Антонина стала усаживаться на заднее сиденье.

– Здравствуйте. Что-то случилось? – нейтрально спросил Олег, нажатием кнопки опустив пассажирское стекло.

– Товарищ Шульгин поедет вместе с нами, – ответил Фёдор.

– Лады, – Олег перегнулся вправо и распахнул дверь, – прошу, – сказал он энкаведешнику.

Молодой парень, лет двадцати пяти, в новенькой форме, начищенных до блеска сапогах и при оружии. Аккуратно, стараясь ненароком ничего не задеть, он уместился рядом с Олегом.

– Дверь прикройте, товарищ сержант государственной безопасности, – сказал ему Реутов, заметив такие же, как у давешнего Шубина, нашивки.

Слегка хлопнув, товарищ Шульгин выполнил просьбу водителя и хотя старался держаться невозмутимо, с трудом сдерживал себя, чтобы не завертеть головой во все стороны. Тем временем Олег тронулся с места, одной рукой придерживая руль, второй надавливая на кнопку стеклоподъемника. Всё больше и больше происходящее напоминало ему какой-то провинциальный спектакль, где роли расписаны с большим временным зазором, известный сюжет вихляет от действия к действию, давая актёрам свободу самовыражения в меру их скромных лицедейских талантов. Главное, что колея представления хотя и разбита, как дорога на выезде из пограничного лагеря («Танки, они здесь гоняли, что ли?») но всё-таки ведёт к благополучному финалу, неизбежному, как закат коммунизма. Другими словами, поток событий, захвативший Олега при встрече с Вероникой, всё так же крепко держит его в своих рукавицах. Хорошо, что пока не ежовых.

– Вас как зовут? – спросил он чекиста, хранившего гордое молчание уже пару сотен метров.

– Александр Сергеевич, – ответил темноволосый хранитель советского государства.

– Это хорошо, – не удержался Олег.

– Чем? – слегка насторожился энкаведещник.

– Да так, книжку одну вспомнил, – он взглянул чекисту в лицо и тут же вернул взгляд на дорогу, – фантастическую. Там один положительный персонаж такую же фамилию и имя носит. Отчество, правда, другое. А вы, скорее всего, из Москвы?

– Почему вы так решили? – вопросом на вопрос ответил Александр Сергеевич, лишь укрепив подозрения Реутова.

– По говору, – ответил Олег, не обращая внимания на попытку Вероники прекратить такой разговор толчком сквозь спинку сиденья. Какой-никакой опыт общения со славными органами у Олега уже был, – у вас московский говор. Как у коренного москвича минимум во втором поколении.

– Часто в Москве бываете? – Александр решил поддержать этот идеологически безвредный разговор, – если по паре фраз можете такой вывод сделать?

«Уел таки, – отметил про себя Олег, – умный парень, раз не стал меня признавать за профессора Хиггинса харьковского разлива. Но и мы тоже не лаптем гамбургеры наворачиваем»

– Не так часто, другое государство всё-таки, – сказал он, мельком глянув вправо. Ни один мускул не дрогнул на лице Шульгина. «Хорошо держится, молодец», – мысленно похвалил его Олег, а вслух продолжил, – больше по телефону общаться приходится. Когда собеседника не видишь, то языковые нюансы лучше различаются. Телевидение в этом смысле многое нивелирует.

Высказавшись, Олег сосредоточился на объезде выбитых в наконец-то начавшейся сплошной брусчатке больших и маленьких ям, не везде засыпанных крупным щебнем. Подход к дорожному строительству не особо изменился за прошедшие в будущем годы. Последствия ямочного ремонта машина и пассажиры сполна успели ощутить на себе, поэтому Олег старался выбирать наименее тряскую траекторию движения.

Дорога не спеша прижалась к железнодорожной магистрали, на месте окраинных пяти- и девятиэтажек современного Олегу Белгорода ещё простирались поля, не знавшие иного воздействия, кроме плуга пахаря. Вскоре за стёклами начали мелькать первые частные дома белгородской окраины, очень похожие на те, что видел Олег в Долбино. Палисадники, крашеные ставни, кое-где резные. Внешний облик частного жилья за семьдесят лет мало изменился. За вычетом, разумеется, последних достижений цивилизации – стеклопакетов, газа и телевидения. Электричество здесь уже было. По пустынной улице лениво бродили козы, в придорожной пыли копошились курицы, присматривая за повзрослевшими цыплятами. На периметре города жизнь протекала по-деревенски размеренно и на внешний взгляд, безразлично к произошедшему в двадцати километрах событию.