Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

Щербинин удивлённо посмотрел на Алексея, молча поднялся, прошёл до своего стола, взял с его столешницы перекидной блокнот и авторучку.

– Об этом пока никто не думал, – признался экономический советник комитета особого управления, – надо записать, – он быстро прошёлся ручкой по блокнотному листу.

– Если тебе это интересно, – как бы невзначай сказал Мишин, – эсбушники в курсе и горячо поддерживают наше начинание. За определённый интерес. Ну, сам понимаешь.

Щербинин покачал головой, дописал ещё одно предложение.

– Ты в порыве торгового энтузиазма смотри, не переусердствуй. За коррупцию уже на днях можно будет так пострадать, что мало не покажется. За дачу взяток должностному лицу – тоже.

– О деньгах речи нет, там другое. Они с нашей помощью получают негласный доступ на советскую территорию. В своих интересах.

– Если так, то нормально. Сразу тебе скажу – больше взяток чиновникам старайся не давать. Даже если сильно просят.

– Сразу посадят? – скептически спросил Алексей.

– Тебя – да.

– А чиновника?

В ответ Михаил провёл ребром ладони по горлу.

– Ни фига себе! Смертную казнь ведь отменили и в декларации про это ни слова не написано.

– Написано «все формы защиты государства». Понимаешь, все. Мы не в той ситуации, чтобы миндальничать. Выбор невелик: либо мы наводим порядок сами и для себя, либо это сделает товарищ Берия, но не для нас. Нам в это время, как ты наверное понимаешь, будет уже всё равно.

Алексей помолчал, обдумывая услышанное. Такая ретивость в искоренении того, на чём в последние десятилетия держалась политическая стабильность даже не на Украине, а на всём постсоветском пространстве, наводила на серьёзные выводы.

– «Мы» – это кто? – посмотрев Щербинину в глаза, спросил Алексей, – это первый вопрос. Второй, – о каком государстве идёт речь? Украинском? Так на севере есть российские территории. С ними как быть?

Ни один мускул не дрогнул на лице Михаила, когда он стал отвечать.

– «Мы» – это реальная власть, элита если хочешь. Люди, у которых, что по советским, что по нашим меркам, всё есть. Деньги, собственность, властные полномочия. До провала в прошлое в области, сам знаешь, всё более-менее устаканилось.

– Вот именно «более-менее». А самолёт в аэропорту, зачем штурмовали?

– В семье не без урода. Как показали последние сутки, некоторые бывшие элитарии оказались никчёмными человечками. Как только за их спиной исчезла государственная поддержка, они струсили и бросив всё и всех, решили свалить. Чем расписались в собственной ненужности для оставшихся. Зачем нам такие кадры? Теперь власть перешла к представителям элиты, кто делом доказал, что может справиться с любой ситуацией. Кто может реально управлять, а не транслировать с трибун чужие лозунги.

Михаил остановился, взял чашку, залпом отпил половину.

– В конце концов, по всем законам и понятиям – кто сбежал и пойман, лишается всего.

– «Нажитого непосильным трудом»?

– В первую очередь, – усмехнулся Щербинин.

– Ладно, с элитой разобрались. Думаю, внутренние разборки ещё не закончились.

Михаил неопределённо пожал плечами.

– В таких масштабах – закончились. Что дальше будет – судить не берусь. Посмотрим.

– О каком государстве идёт речь? – Алексей хотел понять, где и как ему предстоит жить.

Михаил неожиданно замялся. Словно ему не хватало то ли слов, то ли решимости высказаться на эту тему. Контраст с предыдущим вопросом был разительный.

– Понимаешь, ясности ещё нет. Есть только идеи, а как их оформить, пока к общему мнению не пришли.

– Например? – подтолкнул его Алексей.

– Например, есть предложение создать из Харьковской области и перенесённых районов России одно государство. Не объединить, слив механически, а создать как бы «с нуля». Ещё вариант – российские земли включить в состав области и так далее.

– Сам-то к чему склоняешься?

– Мне ближе идея Республики. Как назвать это образование, дискутируемый вопрос. Так мы дистанцируемся от окружения и сразу заявляем о себе, как новом государстве на карте этого мира, не связанном пока никакими обязательствами и договорами. Такой вариант даже для Советов весьма выгоден.

– Это чем же?

– Хотя бы по политическим мотивам. Если официально признать, что мы свалились не из будущего, то для Сталина не будет проблем с тем, что ещё здесь случится. С общим прошлым ему, конечно, ничего сделать не удастся, но про всё остальное он смело скажет «Это история другого мира и к нам она никакого отношения не имеет».