— Руль право до упора! Машинный телеграф на самый полный!
— Но ведь мы не получали приказа флагмана покинуть строй. — Молодой штурман Исугари был, наверное, самым большим поклонником субординации и выполнения строгого приказа не только на «Токиве», но и во всем Втором боевом отряде. — Мы можем…
— Мы уже ничего не можем, — коротко и резко отрезал капитан первого ранга. — Корабль тонет, у нас есть не более двух минут, чтобы организовать спасение команды. Обученные моряки Японии еще пригодятся. Приказываю — сообщить по всем отсекам, командир приказывает спасаться. Поворот вправо и максимальный ход позволят нам уйти с дороги «Сикисимы». И им не придется менять курс и сбивать пристрелку, обходя нашу опрокидывающуюся «Токиву», которая уходит в вечность… [7] «Токива» — в переводе с японского — незыблемая, вечная.
Заодно полный ход позволит нам стравить излишки давления пара, тогда после погружения котлы взорвутся не так сильно, и у оказавшихся в воде будет больше шансов выжить. Кстати, кто-нибудь, прикажите в машинное потушить топки и выбираться наверх.
Как обычно, у офицеров, слушающих быструю, но абсолютно спокойную речь командира, сложилось впечатление, что тот за неделю знал, что «Токива» утонет, и заблаговременно к этому подготовился.
— Прошу разрешения остаться вместе с кораблем, — выпрямившись по стойке смирно, проговорил Исугари, и по глазам остальных собравшихся в рубке офицеров командир понял, что тот опередил их буквально на мгновение, чем сейчас явно гордился.
— Нет, не разрешаю, — как всегда мгновенно, но гораздо резче обычного отреагировал командир. — Во-первых, необходимо, чтобы в штабе флота точно узнали, как именно погибла «Токива», и учли наши уроки на будущее. Так что вы должны выжить. Прошу, кстати, передать адмиралу Того, что идея с постановкой «Токивы» в один строй с броненосцами мне не нравилась с самого начала. Все же броненосные крейсера должны в линейном сражении обладать большей свободой маневра, хотя бы для выхода из-под обстрела. А во-вторых, для вас, лейтенант, у меня есть персональный последний приказ — вы, лучший пловец крейсера, обязаны спасти портрет императора из кают-компании. Лик божественного тенно не должен уйти на дно! Бегом, господа!
Не отвечая на отдаваемый выбегающими из рубки офицерами салют, Такео Иосимацу, отпустив рулевых к шлюпкам, сам взялся за штурвал. Не то что это было на самом деле нужно, корабль вот-вот должен был потерять управляемость, но ему хотелось уйти в вечность, занимаясь любимым делом. Была бы еще в руке полная чашка саке, и он, пожалуй, назвал бы свою смерть идеальной…
Из-за спины командира раздалось осторожное покашливание, оборвавшее его размышления. Резко обернувшись, Такео увидел своего единственного на корабле ровесника и друга, еще со времен войны с Китаем, Даики Сандзе. Тот командовал артиллерией крейсера и теперь, вместо того чтобы, как было приказано, бежать к шлюпкам и спасательным кругам, зачем-то пришел от дальномера в боевую рубку.
— Даики, что ты тут делаешь? Бегом к шлюпкам, тебя что, приказ командира уже не касается?
— Ты меня еще портрет императора пошли спасать, — на правах старого друга и однокашника проворчал Сандзе, при отсутствии посторонних и перед лицом смерти старый приятель позволил себе отбросить чины. — Но это ты хорошо придумал, — молодые рванули как ошпаренные. Теперь и портрет вытащат, да и сами заодно точно спасутся. И как это тебе всегда удается мгновенно придумать, что именно надо делать?
— Сегодня, как видишь, не удалось, — отбросил чины и сам Иосимацу. — Так чего ты тут все же делаешь? Может, пока не поздно, все же к шлюпкам пойдешь?
— Ты что, правда веришь, что их успеют спустить? — хмыкнул в ответ на вопрос капитана лейтенант. — Я думаю, нам осталось минуты три. Вот захотелось провести их в обществе старого друга, за чашкой саке.
— Ну про друга — поверю, но где, интересно, ты сейчас саке найдешь? — На лице Такео появилась улыбка. — Если уж мы не успеваем спустить шлюпки, то до буфета и обратно тебе точно не успеть добежать. А по шлюпкам ты, пожалуй, прав, может, хоть пара потом сама всплывет, если канаты перерубить догадаются, пошел бы ты, распорядился…
— Есть у меня традиция, всегда перед стрельбами или боем беру с собой полную фляжку, — как будто не замечая настойчивых попыток командира отослать его к шлюпкам, невозмутимо продолжал артиллерист. — Во время стрельбы, конечно, ни капли, но вот потом, когда все кончается, не отпраздновать — это прогневать богов… Но в этот раз, вижу, праздновать будет нечего, а боги на нас уже прогневались. — Отхлебнув, Сандзе протянул флягу командиру.
Читать дальше