Глеб Дойников - «Пощады никто не желает!» АнтиЦУСИМА

— Степан Осипович, по докладам моего трюмного механика и старшего офицера, еще пары попаданий в корпус мы можем и не пережить. Мы уже приняли более полутора тысяч тонн воды, как от затоплений, так и при тушении пожаров, мы ее просто не успеваем откачивать. Пожары, кстати, погасить так и не удалось, осколками выбиты уже более половины матросов из обеих партий по борьбе за живучесть. Только что нам заклинило кормовую башню, и скорее всего она ремонту не подлежит. Из кормовых башен среднего калибра я приказал убрать расчеты, ибо они обе тоже заклинены. Обе средние башни ремонту в море, по докладам, не подлежат, а башня левого борта вообще уничтожена внутренним взрывом. Ее и в Артуре восстановить нечего мечтать… Правая носовая может поворачиваться, но стволы обоих орудий оторваны попаданиями. Вдобавок к этому электрическое управление рулем повреждено, рулевая машина управляется вручную валиковым приводом. Прошу выйти из боя хотя бы на полчаса для заделки пробоин, тушения пожаров и ввода в строй кормовых шестидюймовых башен.

— Все так, вы еще забыли добавить снесенную фок-мачту, из-за чего я не в состоянии передавать на остальные корабли и отряду сигналы ни флагами, ни даже по радио. Антенны же тоже улетели вместе с ней… Но выход из строя флагмана снизит боевой дух эскадры, вы так не думаете?

— Я думаю, что утопление флагмана, а это вполне реально, если и следующие десять минут будут столь же жаркими, — не полез за словом в карман Бухвостов, слова которого как бы подтвердил очередной японский шестидюймовый снаряд, взорвавшийся на броне боевой рубки, — снизит боевой дух эскадры еще больше.

— У вас просто дар убеждения, командуйте семафором «Ретвизану» — поворот влево последовательно, — проговорил, пытаясь откашляться от едко-горького шимозного дыма, Макаров.

На удивление Макарова и всех в рубке уже начавшего поворот от противника флагмана, «Ретвизан» не только не последовал за ними. Увеличив ход до максимального, детище верфи Крампа, двоюродный брат «Варяга» повернул на один румб вправо, сокращая дистанцию до противника. Выбежавший на правое крыло мостика Макаров пытался в подзорную трубу разобрать за дымом пожаров, какой именно сигнал был поднят на мачте «мятежного» броненосца. Разглядев, что флаги складываются в «Сигнал об отходе не разобрал», Макаров хмыкнул, прогулочным шагом перешел на противоположенное крыло мостика и повернул трубу в сторону левого борта, пытаясь рассмотреть остальные корабли эскадры. Он полностью потерял контроль над эскадрой и до тушения пожаров на «Александре» восстановить его не мог. Впрочем, у Того, кажется, тоже были подобные проблемы. Сейчас уже ни одна сторона не могла провести сложных маневров, и теперь все зависело исключительно от меткости и стойкости экипажей отдельных кораблей… Бой вошел в стадию клинча.

На мостике «Ретвизана» его командир Щенснович выговаривал поднимавшему флаги сигнальщику:

— Ты что, голубчик, с ума сошел? Зачем ты отсигналил Макарову «Ваш сигнал ОБ ОТХОДЕ не разобрал»?? Неужели мозгов не хватило это самое «об отходе» пропустить??

— Но, ваше превосходительство, вы же сами приказали передать… — оправдывался сигнальный квартирмейстер, который сейчас перед лицом командира, которого он явно подвел, волновался за допущенную оплошность как бы не больше, чем когда он, под градом раскаленных осколков, поднимал этот злосчастный сигнал.

— А свои мозги у тебя есть? — уже спокойнее, понимая, что на самом деле матрос ни в чем не виноват, выговаривал ему Щенснович. — Неужели не ясно, что командир тоже может оговориться? Как можно адмиралу сигналить такое? Ладно, если выживем — извинюсь, хотя как раз выживание под вопросом… Рулевой, еще румб правее прими, держаться ближе к противнику! [8] Во время боя в Желтом море головной «Цесаревич» был поражен в боевую рубку двумя японскими снарядами, что и решило исход боя. Когда флагман завалился влево в неуправляемой циркуляции, шедший вторым «Ретвизан» сначала последовал было за ним. Но, мгновенно поняв, что адмиральский корабль потерял управление, Щенснович приказал изменить курс. Он не просто повел корабль прямо, прикрывая поврежденный «Цесаревич». «Ретвизан» ОДИН пошел в атаку на кильватерную колонну из шести линкоров Того… К сожалению, ни один из командиров следовавших за ним броненосцев не последовал за ним. Только «Севастополь» под командованием молодого Эссена попытался вроде пойти за ним, но у него сдали машины. Под сосредоточенным огнем всей японской эскадры никем не поддержанный «Ретвизан» смог приблизиться к врагу на пятнадцать кабельтовых. Его артиллеристы добились нескольких попаданий в японцев, но… Но один в поле не воин. У корабля открылась кое-как заделанная пробоина в носу, полученная накануне при обстреле с берега. А у его командира в животе засел японский осколок. Истекая кровью и захлебываясь водой, Щенснович и «Ретвизан» вынуждены были вернуться к эскадре.