Дмитрий Калюжный - Зона сна

А вот и он.

Капитан слонялся возле гостиницы. Увидев Стаса, смущённо двинулся ему навстречу, заговорил едва ли не робко:

— Станислав Фёдорович! Извиняюсь… Капитан Лапыгин! Я вчера, кажись, того-с… Был не прав. Заслужу ли вашего прощения?

— Легко, — ответил Стас, — если будете со мною искренним. Я сейчас оденусь, и поговорим.

И он оделся, и они поговорили, гуляя от Плосковадо Рождествена и обратно.

Капитана звали Петром Фадеевичем.

— Давай перейдём на ты? — сразу предложил он. — Мы ведь молодые ребята, мне так будет проще. Ты как?

— Как хочешь, — ответил Стас. — Так что у тебя ко мне за дело?

— Нет у меня никакого дела, если честно. Понимаешь, ты зачем-то нужен отцам-командирам. Даже, точнее, самому генералу Тухачевскому, Михаилу Николаевичу. И в штабе все встали на уши: что с тобой делать? Решили, надо хотя бы познакомиться — чтобы, когда генерал попросит, можно было бы без проблем тебя пригласить. Но не в Москве знакомиться, а подальше от всяких лишних глаз. И тут пришла информация, что ты едешь в это Плосково!

— Интересно, — поощрил его Стас. Он так и рассчитывал, что с похмелья, чувствуя себя виноватым, капитан всё ему выложит как на духу.

— А я просто по дурости в эту историю попал, — пожаловался капитан. — Я лётчик, я не штабной. Был в Москве на переподготовке. Услышал название «Плосково», да и брякнул — как же, это бывшая наша деревня! Штабные ослы ухватились: ты и поедешь. А я тут не был никогда, мой прадед эту деревню продал сто лет назад, и я знаю об этом совершенно случайно! Представляешь, какой я дурачина?

— Да, лётчик, влетел ты знатно, — сказал Стас. — Но ведь что-то тебе объяснили? Какие-то инструкции дали?

— Ну конечно. Подружиться, пожевать тебя на предмет патриотизма. Ты как, вообще, Родину-мать любишь?

— Я Родину-мать люблю. Ты, наверное, тоже?

— Ода!

— Поэтому и говорил вчера про её гибель?

— Я?! Не может быть.

— Кричал: умру с горя за судьбу России, гибнет страна… В грудь себя бил… Кстати, при свидетелях.

— О, дьявол! Это винище здешнее виновато. Представь: я приехал, тебя нет. День нет, два. Что тут делать-то? Нечего. Вот и позволил себе.

— И, наверное, не только со мной говорил?

— Да-а… Вот это ты прав, влетел я. Слушай, но ведь я должен был с тобой подружиться? Предположим, я нарочно всякое говорил… чтобы ты… ну, испытывал ко мне доверие. Как тебе такой разворот?

— То есть ты заведомо подозревал меня в антиправительственных настроениях.

— Нет, ты что! Я к тебе всей душой, ты же классный парень! Ведь мы друзья? Я за тебя в огонь прыгну…

Стас кивал ему, вспоминая, как в конце 1740 года, после смерти императрицы Анны Иоанновны и воцарения младенца Ивана VI Антоновича, к нему в Мюнхен приезжали тайком люди то от генерал-фельдмаршала Бурхарда Миниха, то от графа Остермана, ведавшего внешними делами. И приезжали, надо сказать, серьёзные дипломаты, не то что этот лётчик… Деградация во всём.

Тогда тоже группировки дрались за место поближе к престолу. Он, уже старик, устранился от политических игрищ… Но в ту эпоху он хотя бы действительно был известной персоной, одним из тех, кого позже какой-то пиит назвал «птенцами гнезда Петрова»! А теперь? Чего им всем от него надо? Неужели генерал Тухачевский верит в сказочку про Стасово жениховство к Марине?..

Придётся и впрямь подружиться с этим наивным капитаном и выяснить наконец, что происходит.

На другой день к обеду они приехали в Вологду. Стас доставил сюда лётчика на мотоцикле, потому что, конечно, не мог допустить, чтобы его новый друг тащился на телеге до автобусной станции, а потом давился в муниципальном автобусе! А так — вот тебе, друг Петруха, Вологда, вот вокзал, садись на поезд, и адью.

Правда, Лапыгин поклялся, что только выпьет кружечку пивка — исключительно для поправки здоровья — и будет смирно сидеть возле архива, ждать Стаса, и в Москву они поедут вместе. Мало ли что случится со Стасом в дороге, а у него, у Петра, — пистолет. Но Стас, признаться, не надеялся его увидеть после «кружечки пивка». Он — на всякий случай — распрощался с Петрухой и поехал к архиву, который оказался в стороне от центра города. Крыльцо каменного здания без окон выходило на небольшую, небрежно замощённую площадь, с которой конский навоз не убирался как минимум год. Стас не без опаски поставил мотоцикл у крыльца, сумку захватил с собой и позвонил в звонок возле тяжёлой двери…

В архиве обнаружились свои сложности.

— Мы работаем на коммерческой основе, — сказала, сожалеючи, полная дама средних лет, исполнявшая должность архивариуса, — Надо оплатить в банке квитанцию, а сегодня суббота, банк работает до четырнадцати часов, и вы, молодой человек, ни за что не успеете.