Александр Афанасьев - Время героев (Часть 3)

В долгих обсуждениях с компьютерщиками и контрразведчиками родилась совершенно секретная система боевого наблюдения и опознания Ермак. Из Интернета, с мобильных телефонов, отовсюду скачивались фотографии и видео, которые обрабатывались на суперкомпьютере, несколько из которых имелись в распоряжении спецслужб. Дело в том, что каждая фотография, каждое видео имеет сотни демаскирующих признаков, которые можно выделить и классифицировать. Свет и тени на фотографии позволяют предположить, в какое время это было снято и на каком этаже, тембр голоса – это вообще уникальная характеристика, благодаря нему можно опознать человека почти со стопроцентной вероятностью. Если в кадре есть оружие – то часто можно опознать его номер, если в кадре есть автомобиль – иногда номер виден и у него. Если дело происходит на открытом воздухе – по почве, по растительности, по панораме – можно выдвинуть предположение, где это происходит.

Ни много, ни мало – мы задумывали создать трехмерную компьютерную модель всего происходящего. Все известные связи и контакты, данные наблюдения – скармливаются машине, и она все это анализирует. Ты звонишь по сотовому телефону – а суперкомпьютер мгновенно сравнивает твой голос с теми голосами, которые удалось вычленить на пленке и при необходимости – локализует точку, откуда вышли на связь, и поднимает тревогу. Ермак – это почти что система с искусственным интеллектом, ее задача – по мельчайшим обрывкам информации отделить агнцев от козлищ, идентифицировать лиц, представляющих опасность и взять их под наблюдение. Террорист – это тоже человек, он вынужден жить в человеческом обществе, он не может вечно скрываться, он должен вступать в какие-то контакты. А значит – накапливается информация и рано или поздно – ее накопится достаточно для реализации. Когда я уезжал – первая очередь Ермака уже работала, а нашими наработками заинтересовались в Санкт Петербурге. Потому что наши программные алгоритмы позволяли создать математическую модель чуть ли не всего мира, наладить систему глобального наблюдения и реагирования на мельчайшие признаки опасности. Я не знаю, до чего все это дошло – но читал статью в Популярной Механике о том, что казна Российской Империи выделила огромные средства на постройку десяти новых суперкомпьютеров, рассредоточенных по всей территории. Заставляет задуматься.

– Мы требуем, чтобы новые фотографии предоставлялись нам незамедлительно. Это должно сработать рано или поздно. Мы анализируем спутниковые снимки… у вертолетов не такой большой радиус действия, и нет системы дозаправки в воздухе. Рано или поздно мы их найдем.

– И? Я одиночка. Почему бы тебе не послать Альфу?

– Я сделал лучше. Альфа в полной боевой, она вылетит на один из авианосцев – но есть кое-что получше. У нас есть своя группа противодействия, она выйдет с тобой на связь, в Нью-Йорке. Еще две группы будут в Вашингтоне и Бостоне, в твоем оперативном подчинении. У них свои задачи… по поддержке сопротивления – но они будут подчиняться тебе.

– В моем?! Я не смогу ими управлять!

– Этого и не нужно – сказал Император – у них будут собственные задачи. Ты будешь ими располагать по необходимости, если тебе потребуется серьезная силовая поддержка. Хотел тебе приказать отсидеться, пока у нас не будет нормальных данных – но знаю, что это бесполезно, так что… действуй на свое усмотрение. Я еще думал… ввязываться или нет… нет ничего лучше, когда твои враги сцепились. Но теперь… сомнений нет. Я не отступлю до тех пор, пока русский флаг – не взовьется над Тауэром!

– Разумно ли это?

Николай тряхнул головой как лошадь, измученная слепнями

– Что?

– Я вот сижу и думаю. С Бейрута – чтобы мы не делали, становится все хуже и хуже. А тут есть отличная пословица: если обнаружил, что закопался – переставай копать.

– Ты стал североамериканцем, поросенок.

– Думаешь?

Как то так получилось, что, несмотря на все то плохое, что произошло между нами – случись беда, и мы снова общались как раньше, не как Государь с подданным, а как два крымских пацана. Все-таки прав был один писатель, что крымские мальчишки – это особая порода. Ни один из нас не родился в Крыму – но Крым сплотил нас настолько, что даже после казуса с Анахитой, после нескольких скандалов – ни Николай, ни я не помнили о них. Мы помнили – только черные, щелявые зубья скал, растущих прямо из-под воды, бледно-голубое небо, обжигающее до волдырей солнце и то, что дружба – это то, ради чего надо всего себя не пожалеть.