Борис Дмитриев - Вам возвращаю ваш портрет

– Василий, – вновь как ни в чем не бывало послышалось в трубке, – никакая сволочь у нас не собралась, просто, как у всех незаурядных натур, иногда возникают обычные житейские споры. И с чего ты вдруг взял, что я обосновался в раю, разве настоящая творческая личность может позволить себе постоянное пребывание в безмятежных долинах? Ты, подозреваю, совсем даже не догадываешься, как происходит величественный акт сотворения мира. К тому же до сей поры еще не осведомлен, что от избыточного блаженства возникают одна лишь тоска и телесные пошлости. Однако не станем отвлекаться по пустякам и вернемся к вашей, с позволения сказать, великой пролетарской революции. Готов ли ты продолжить беседу?

– Давайте вернемся, признаться, сгораю от нетерпения узнать Ваше мнение, по этому волнующему каждого красного командира вопросу. Только не рассчитывайте, что с легкостью удастся и на этот раз мозги мне запудрить, – предупредил без ложной скромности, по-пионерски готовый к решительной интеллектуальной схватке комдив.

– Забавный ты все таки собеседник, Василий, – в примирительных интонациях повел свою речь Отче наш, или просто – Создатель. – Я же не спорю, что люди должны искать согласия в обществе, находить подходящую для спокойствия большинства, справедливость. Просто рекомендую не забывать, что иные дорогие лекарства гораздо опаснее самих страшных болезней. Высказываю не только мое наблюдение, об этом давно уже сделал свое заключение замечательный римский врач и философ Сенека. Мне чужого не надо – изрек человек умное слово, за ним на века и осталось. Все-таки Земля удивительно щедра на таланты, сколько достойных сынов предъявила миру она, мы всегда на ваших лучших людей очень рассчитываем. Чего стоит один только граф из Ясной поляны, достопочтенный Лев Николаевич. Справедливости ради надо заметить, беспокойный старичок оказался, нам с ним порой бывает не скучно. Но мыслит красиво и в жизнь влюблен беззаветно, воистину гордость вселенская, не преходящее нам всем украшение. Забавно сверху наблюдать, как мудрость ваших гениальных поводырей сиротливо пылится на книжных полках сама по себе, а человечество, сломя голову, мчится на перекладных к месту своего назначения, практически без оглядки по сторонам. Скажу по-приятельски, мы не против этой отчаянной гонки. И все-таки жаль иногда, что вы не прислушиваетесь к умным советам ваших первых наставников.

– Тогда и я доложу по-приятельски, чтобы Вы, наконец, уяснили, – с нескрываемой гордостью парировал Чапай. – Мы в революцию подались не слепой, одуревшей толпой, впереди у нас самые светлые умы человечества. Подождите секунду, нога раненая малость замлела, сейчас разомнусь хоть немного и все объясню по порядку.

Василий Иванович по-шустрому соскочил с коряги на песчаный берег, ухмыльнулся в усы и сделал несколько глубоких приседаний, под ласкающий ухо скрип командирских хромовых сапог. С гибкостью необстрелянного призывника прогнулся взад и вперед, дотянулся вытянутыми пальцами рук до мокрого песка, выпрямился и молниеносно выхватил шашку. Потом сделал пару боевых с просвистом махов и лихо засади в ножны клинок. Между прочим, за верхними кустами он приметил выглядывающую из-под зеленого лопуха морду Кашкета. "Шпионит сволочь, – взял на заметку комдив, – сегодня же спущу с него шкуру". Но не стал отвлекаться по пустякам, а скоренько прикинул свои доводы в пользу вождей революции и также по-быстрому возвернулся на прежнее место. Примостился седалищем на еще хранящую тепло древесину, выдохнул с облегчением и решительно врубил мобильную связь.

– Вы слышите меня, Отче наш? – для проверки контакта поинтересовался в телефонную трубку Чапай.

– Слушаю, куда ж мне деваться, – спокойно ответил Создатель, – Я вообще слушаю всех и всегда, работа такая, нельзя мне иначе.

– Так вот, хочу чтоб Вы знали, – в нетерпении продолжил комдив, – наши вожди, прежде чем вести народ за собой в революцию, написали великую книгу, не уступит священному Писанию. К Вашему сведению, рекомендую запомнить, "Капиталом" этот труд называется. В порядком уже наскучившей всем Библии, не открою секрета, десять запретных заповедей на скрижалях записано. Согласитесь, многовато для уважающего себя человека. В "Капитале", не поверите, одна единственная, без всяких Моисеев, но уж больно толковая: "Пролетарии всех стран соединяйтесь!". Вот мы и ведем дело к мировому сплочению всех пролетариев, чтобы совместными усилиями отстоять законное право на народное счастье. Вам, скорее всего, наших забот не понять, Вы привыкли промышлять в одиночку. Когда мир создавали, ни с кем не советовались, теперь приходится все переделывать, чтобы было кругом все по людски, как у нас говорят – по уму, значит честно и справедливо. Так что выходит, мы Вашу работу доделываем, чужие хвосты подчищаем. Я ни на что не намекаю, но у нас за такие услуги магарыч выставлять полагается, железное народное правило.