В. Бирюк - Косьбище

Единственные люди, профессионально разбирающиеся в историческом процессе — самоликвидируются сразу же. «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца». Это — профессиональная оценка шансов и аспектов выживания современного человека в историческом процессе. Очевидно, что только слепо-глухо-немой идиот может питать иллюзии по поводу своего будущего, оказавшись в прошлом.

Молодые люди на последнем ряду, если вы питаете иллюзии по поводу приватности вашего «морского боя», то спешу обрадовать: в попаданцы вы, безусловно, пройдёте. Хотя и не слепо-глухие. Запись в попаданцы уже началась. В деканате.

Второе общее свойство попаданцев — гиперактивность. Что естественно: стоит снять с буйного психа смирительную рубаху, и он тут же начинает махать конечностями, бегать туда-сюда во времени и пространстве и пускать слюни.

Юноша у окна! Я понимаю, что декольте вашей соседки вызывает у вас рефлекс собаки Павлова — бурное слюноотделение. Может, вы пропустите вентилирование помещение вашими вздохами и сразу приступите к применению спецсредств?

Итак, попаданцы, все! — деятели. Не могу вспомнить ни одного, который после «вляпа» затаился, удалился, растворился… Стал невидимым и неслышимым.

Честь им и хвала за это. С моей личной точки зрения, в рамках моей личной системы морально-этических ценностей. Ибо я не являюсь адептом позднего буддизма и предпочитаю печалиться о «сделанном», а не о «не сделанном». Хотя, как мы помним: «всякое деяние порождает зло». И за каждым попаданцам можно увидеть шлейф несчастий. Убитых, искалеченных, сошедших с ума… И не только за попаданцем, за всяким общественным деятелем, реформатором, революционером, серьёзным экономистом, инженером, писателем… просто, большим начальником, известной личностью, поэтом:

Вопросы «деяния и не-деяния», обоснование необходимости «деяния» обсуждаются в человеческих культурах многократно. Гамлетовское «быть или не быть» звучит, и в «Махабхарате» перед битвой на поле Курукешты, и в шумерских мифах о Гильгамеше. И в раннем христианстве: «Не зарывайте талант свой в землю!».

Правда, есть общая закономерность: по мере укрепления той или иной идеологической системы, сила призыва к «деянию» падает. И всё сильнее звучит «иншалла», «на всё воля божья». Скоропостижная смерть большевизма в России и ещё более скоропостижная, «прямо в колыбели» — демократии, дают тому массу ярких примеров.

На смену Гамлетовскому «быть» или бабушкиному «отбить!» из «Формулы любви», приходят карма, рок, фатум, «положение звёзд», «ситуация на бирже»… «Кто хочет делать — тот делает. Кто не хочет — ищет оправдания». Ищущих становится всё больше.

Что ещё общее у обеих попадирующих групп — мессианство. Либо изначально, либо сразу по вляпу, попаданец осознает себя спасителем мира и отечества. Ставит себе сверхзадачу, обязательно уровня «4 июля».

«Не по Сеньке шапка» — русская народная мудрость — в расчёт не принимается. Как криком кричал в толпу Степан Разин на плахе: «Прости народ русский, что поднял тебя на господ, да не осилил» — не вспоминают. Общеизвестная норма: «спасённому — рай», указывающая на то, что спасённому человечеству место только на том свете — для попаданцев «обще-неизвестная».

И вот, уяснив себе сверхзадачу, очередной попадун устраивает себе и окружающим очередной «попадёр». Из лучших побуждений, имея в виду даровать всем счастье. Этакий приход тотального «добра». Как он себе его представляет.

Что ставит перед нами необходимость дать определение понятиям «добро» и «зло».

Мне не известно ни одно действие или бездействие любого человека, которое не имело бы как позитивных, так и негативных последствий. Более того, я и вообразить себе такого не могу.

Ме-е-едленно.

Каждый миг своего существования каждый человек творит как «добро», так и «зло». Как бы мы их не определили.

Человек родился — «зло». Человек умер — «зло». Принёс «благую весть» — «зло». Возлюбил ближнего своего — «зло».

Или — «добро».

Зарезал человека — «зло». Или — «добро»: его шестой потомок загонит миллион людей в газовые камеры. Или — «зло»: на освободившемся месте будет процветать другой мерзавец, который загонит в те же камеры — но уже два миллиона человек.

«У Кутузова не было одного глаза. — Неправда! Был у Кутузова один глаз!». Оба утверждения верны одновременно.