В. Бирюк - Косьбище

Имеет смысл более внимательно рассмотреть декларируемую мотивацию попаданцев.

Сразу становится видно: основным тезисом является благое пожелание «пусть всем будет счастье». Есть, пожалуй, единственное исключение, о котором я скажу позже.

Типовое «счастье по-попадански» относится отнюдь не ко всем хомосапиенсам, а только к той или иной этнической и идеологической группке, из которой «стартовал» конкретный попаданец. При этом цели его деятельности вполне «хроно-оружейные»: создание преференций для своей «бывшей» общности, уничтожение её будущих врагов в колыбели, устранение препятствий грядущего многовекового прогресса и процветания. Именно для своей группки гиббонообразных особей. Почему «гиббонообразных»? Ну, если гиббон — человекообразная обезьяна, то, по принципу обращения подобия, человек — гиббонообразен.

Как я уже говорил: это позиция кадрового офицера ГРУ, получающего зарплату и повышения в чине, у которого родные и близкие могут быть в любой момент отправлены в «места весьма отдалённые». И, главное, твёрдо уверенного:

Или: «нас спасут», «меня обменяют», «помощь придёт»… И тогда — «у нас всё получится». Это логика командированного, но не «невозвращенца».

Помимо вот таких противоречий в психике, противоречий между реальностью функционирования, закономерностями изменения человеческой личности и декларируемыми целями, попаданцы имеют неразрешимое противоречие и в собственной философии.

Устранение «камешков и ямок» на пути развития человечества и катастрофические последствия этого, достаточно хорошо изложены в «Конец вечности». Изложены, но не восприняты. Масса попаданцев по-прежнему ведёт себя как неразумная мать, которая опасаясь падения и ушиба своего дитяти упорно продолжает таскать его на руках. А у дитяти уже и усы пробиваются.

Можно вспомнить Циолковского: «Земля — колыбель человечества. Но нельзя же всю жизнь провести в колыбели».

Попаданцы упорно пытаются удержать Россию в колыбели. «Пусть ходит. Но — не падает». Так не бывает. Ни в жизни человека, ни в общественном процессе.

И снова: система ценностей, представления «о добре и зле», сформировавшиеся у попаданца в «точке исхода» — отнюдь не является абсолютными.

Более того: поскольку «точка исхода» тоже двигается во времени, то вернувшись в своё общество попаданец рискует обнаружить, что его понятие «добра» тоже осталось в прошлом.

Пример. Попаданец вываливается на заседании рейхстага в мае 41. Удобно устроившись на подставке для статуи Бисмарка в главном зале, он успешно поливает автоматным огнём скопище фашистских извергов и выродков, включая канцлера со знакомой фамилией — Гитлер. Затем он забрасывает зал лимонками из битком набитых подсумков и благополучно вываливается назад в родном и милом советском Тарту. Правда, с момента его исхода здесь прошло лет двадцать. И спаситель Родины и мира видит марширующих по городским улицам эсэсовцев. Рефлекторно вытаскивает ППШ и открывает беглый огонь. Продолжая спасть мир от «коричневой чумы».

И его сажают. За массовое убийство мирных граждан.

Да, Тарту единственный город в Европе, где на Праздник Победы собираются эсэсовцы толпами и маршируют. Но при этом они мирные граждане и имеют разрешение на свой марш от законно выбранных властей. Да, депутаты рейхстага единодушно приняли решение об объявлении войны Советскому Союзу. Но в мае 41 они — законно избранные парламентарии союзной нашей Родине державы. Два акта терроризма, два массовых убийства мирных людей.

Можно продолжить, но смысл один: попаданство есть форма терроризма, беззакония и беспредела. Идеологически — тотальный тоталитаризм. Различные, в том числе и «с особой жестокостью» преступления, совершаются во имя «торжества добра и справедливости». Как, впрочем, и в реальной жизни.

Проблема — как отличить «добро» от «зла», для попаданцев, особенно из нашего, идеологически фрагментированного общества, особенно при попаданстве в относительно недавнее время, стоит весьма остро.

Пример. Снова берём святое — Великую Отечественную.

Вы правы, мичман бумажного оверкиля: для меня нет ничего святого. И быть не может. Ибо «святость» предполагает предельность, совершенство, неизменность, вечность. Но ведь сказал Екклисиаст: «Нет ничего вечного под Луной». Или вам, с действующим на вас сейчас уровнем тестерона, ближе Одиннадцатый сонет Шекспира?