В. Бирюк: Косьбище

А я тем временем на уровне пупка заруб сделал. Говорят: от пятки до ручки должно быть 950 миллиметров. Верю. Но где я тут в этой «Святой Руси» миллиметр найду? Это ж надо сперва измерить длину Парижского меридиана планеты Земля, потом поделить на сорок миллионов и получить метр. Потом снова поделить, но уже на тысячу, и получить миллиметр. Потом понять, что всё это неправда, и мерить всё пространство Вселенной прикладыванием расстояния между царапинами на иридиево-платиновой фиговине с большим Х в профиль, которая валяется где-то под Парижем. Из всего этого у меня здесь только Париж и есть. Так что по-простому: ручку — на уровень пупка. Ручку правильную — двойную, верёвочкой связанную, поставил.

Поразительно, вот коса — всего пять деталей: косьё, ручка, сам нож, кольцо и клин. Чистая механика с геометрией, сложность системы — факториал от пяти — максимум. И всё равно, законы Пола Мерфи, сформулированные на базе ВВС при ремонте тяжёлой авиационной техники — работают. И — в полном объёме: «всё, что можно испортить — будет испорчено. Всё, что нельзя испортить — будет испорчено тоже». В 1959 году серьёзные люди выпускают почтовую марку СССР с иллюстрацией к стихотворению А.В. Кольцова «Косарь». Кто такой этот Кольцов, какой у него там стих — не знаю, но картинку делали профессионалы. Художники там, гравёры. На марке здоровый бородатый патлатый мужик машет косой. Старается, экспрессию выражает. Одна маленькая деталь: ручка косы направлена в другую сторону от самого ножа. Всё — вся экспрессия в свисток ушла. Один смех над неумейками остался. Косу тянут, косу тащат, но косу никогда не толкают. Ручка должна быть со стороны ножа и никак иначе. В плоскости косы и косья, можно чуть вверх, но — чуть, градусов до 15–20. А тут вообще в другую сторону! Художники, факеншит… Впрочем, при всем моём к ним уважении. Я ведь дедушку Крылова помню: «Сапожник! Рассуждай не выше сапога!».

Пусть они картины рисуют, а я вот косу построю.

У меня давняя беда — жадность.

– У вас есть таблетки от жадности? Дайте мне. И по-бо-o-o-льше!

Если яму копать — глубже нужного получается, потом засыпать приходится. Если вот косьё — медведя убить можно. А вот таскать такую оглоблю… Ничего, поставил ручку — лишнее сразу видно стало — убрал. Да и вообще, я расту быстро — так что — на вырост.

Клинышек правильный сыскался. И по размеру, и по материалу — кленовый. Тут некоторые говорят: клин на косе должен быть железный. Фигня. Это от бездумной индустриализации. Клин этот должен одной стороной пятку косы держать, другой — кольцо. Ну, кто ж железо железом расклинивает? И ещё: когда коса прирабатывается, то кольцо, от тряски да от тяги, врезается и в косьё, и в деревянный клинышек. Такие… пазы на них получаются. Тогда между пяткой и основным клином с полукруглой, под кольцо, спинкой вбивают второй — плоский с двух сторон. И пока процесс прирабатывания не закончится, этот, вспомогательный, клин приходится несколько раз менять. Вот и прикинь — можно ли это железом сделать.

Пока в тишине да покое шкурил да обрубал-обтёсывал косьё, чтобы мозги не простаивали, занялся я своим любимым делом. Классифицировал. По полочкам раскладывал что «под мозгу попало». В тот раз попали коллеги-попаданцы.

Академировал я и, так сказать, и профессировал. Или правильнее — «профессерил»?

Нуте-с, юные дамы и господа, отложите ваши ручки и тетрадки, уберите виджеты с гаджетами, выключите свои наладонники и междуколенники. Включите мозги и слушайте сюда, поскольку проистекать будет отсюда.

Тема сегодняшней лекции: «Маразм впопаданства». Именно так, а не «Вподанство в маразм старческий». Это две большие разницы, хотя и похожи.

На первый взгляд кажется, что попаданцы, как грехи человеческие — бывают двух типов: вольные и невольные.

Камикадзами, экстремалами и дураками Русь богата всегда, почти как «Иванами да Марьями». Так что и первая группа попадуев — достаточно представительна. Однако классификация «первого взгляда» является малосодержательной. Докажем это путём выделения характерных черт, одинаковых в обеих группах.

Прежде всего: в обеих группах нет профессиональных историков. По своей воле они на это дело не идут, а силком, или там — случайно… Похоже, историк-профессионал, уяснив, во что он вляпался, предпочитает незамедлительно пустить себе пулю в лоб. Как офицер, попавший в окружение к злобным и бесчестным врагам. Как русские офицеры на реке Уфа при внезапном появлении Чапаевской дивизии.