Лев Соколов - Своя радуга

Сидят гости вокруг стола, гомонят, бороды в кубки обмакивают. Сидит по чину родня, – молодые подальше, а старшие к жениху с невестой поближе. Межислав-то сирота, потому сидят только Веленины родичи. А с его стороны дружина сидит, – вот его родня, его братья, по воинскому обычаю заповеданные. Ну а ближе всех к молодым сидит сам Юрий Ингваревич, – ныне уже князь всей земли рязанской – да со женою княгинею. Свадебный чин – чин особый. Издревле на Руси в день свадьбы считается, что жених – князь, а невеста – княгиня, так в этот день и зовут их. Потому в этот день Юрий Ингваревич приветствует и величает Межислава как себе равного. Непривычно Межиславу во главе стола сидеть, своего князя на сторону спустив, да что робеть – так в особый день предки заповедали, не журись, володей прздником!

Князю же Юрию Ингваревичу благодарен Межислав по гроб доски. Отец Веленушки серебро-коваль, человек зажиточный. Сыновей ему бог не послал, начастил вместо них дочек, и Веленушка меж ними самая младшая. Роздал отец Велены старших дочерей за достойных мужей, всех кроме младших двух, да на том и успокоился. А вот та, что Велены старше, засиделась в девках. Уродилась ни в мать ни в отца, нескладухой, некрасна ни лицом ни фигурой, среди сестриц как гусыня меж белых лебедушек. Кому что Бог на жизнь положил, что тут будешь делать? Не хотят парни её сватать. А то может какой умник и сосватал, если бы отец за неё богатое приданное дал. Дак отец уж очумел маленько за старшими приданное мужьям отправлять, потому не давал за девку богатого выхода. Так и сидела Веленина сестра старшая у отцовой печи, а и Велена вместе с ней, потому что по обычаю, младшую наперед старшей замуж не выдают. И что бы тут Межиславу? Не видать ему Велены, дак Юрий Ингваревич помог. Развязал князь мошну, сладил для старшей дочери прибавок к приданному, тут же и отыскался на неё оборотистый вдовчик. Ну а за княжьего дружинника-то после этого отец младшую выдал с радостью. Богатого приданного правда тоже не дал. Ну да и Межислав не на гривне серебряной женился. Веленушка сама себе приданное, и красотой и трудом. Великая она искусница в хитроручном ухищрении, в пялечном изрядстве. Мало что ткет, – ещё так полотно узорами дивными изукрасит, что и Киевским купцам, не снилось видеть. Плыви хоть в Корсунь, до Царьграда дойди, не увидишь такого вышиванного великолепия, вот какова…

Вот вдруг, дождавшись момента, когда чуть стихло веселье, сильный женский голос из рядов гостей издал печальный тягучий вздох. И тотчас погрустнела Веленушка, вздохнула тяжко. Примолкли гости. А женский голос начал выводить, и тотчас другие женщины подхватили распевом.

На девять небес бирюзовых
На девять морей зеленых
На девять сфер золоченых
Древо крепко растет
Вширь ветвями течет
Вглубь корнями ползет.
Ветвями трясет красуется.
Листвою шумит волнуется.
Само собою любуется.
По утру Матушка-Жива
От Рода матушка-Жива
Под самое дерево встала
Зверье да птиц окликала
Эх люд от неба крылатый,
Эй люд от леса рогатый.
Эй люд чешуею богатый.
Ко мне по небу летите
Ко мне по тропам идите
Ко мне по морю плывите
На ветви древа садитесь
Под корни древа ложитесь.
В ручье у древа резвитесь.
Предстали звери невиданы
Присели звери неслыханы
На матерь-живу глядят
Под очи попасть ей хотят

Бегут у Велены слезы по щекам. Не муж тому причина, – рада она выйти за Межислава, по пригожеству сердце свое ему отдала. Но должна горевать невеста на свадьбе, так обычаем отчичей и дедичей завещано. Должны добрые люди на свадьбе видеть, что мать с отцом растили девицу так справно, что горько ей покидать родной дом, уходить к другому очагу. Потому, дело для девушки известное, – глянешь на мужа, глазами ему свети, а глядишь на родню и родителей так и рыдай в голос… А чтоб легче было вежество роду слезой выказать, – девушке другие женщины помогают. Выждут они момент, когда веселье чуть угаснет, да заснут песню грустную, расстаную, тут и не захочешь, слезы прольются.

Встала Мать-Жива важно
Взглядом дарила нежно
Ведь ласки всем детям нужно.
Всех зверей обласкала
А сокола взгляд не поймала.
Сидит он на ветке гордо
Крылами поводит грозно.
На матерь-Живу не глянет.
Его к лебедушке тянет.
Лебедушку взглядом пытает.
Поближе к ней подседает.
А лебедь крылом укрылась.
Да к Матушке-Живе жалась.
Зашиты её просила
Всё Матушку-Живу молила
А Жива-Мать отказала
Лебедице так сказала
Слезами от бед не умыться
От сокола не укрыться
Лети лебедка крылами
Лети над лесом-полями.
Коль сможет сокол догнать
Ему тебя и забрать
Коль схватит тебя за волос
Его тебе будет волость
Лебедь испугом вздохнула
Крыльями резво взмахнула
Летит-парит, от доли бежит…