Николай Томан - Неизвестная земля

Это уже в адрес Вадима Маврина.

- А куда это ты торопишься сегодня, папа? - спрашивает он Василия Васильевича за завтраком.

- Да так, разные дела, - уклончиво отвечает Русин-старший.

- Наверно, опять в связи с профессором Кречетовым?

- Да, в связи с ним. Похоже на то, что в нашу библиотеку стал приходить какой-то человек, проявляющий подозрительный интерес к профессору Кречетову.

- И ты сам это заметил?

- Да, сам. Но, может быть, мне это только показалось... После того как Кречетов рассказал мне о своем портфеле, мне теперь все время кажется, что вокруг снуют какие-то подозрительные личности.

- Но ведь ваша библиотека только для сотрудников вашего же института?

- Не только нашего. Да я и наших-то не всех знаю в лицо. Особенно аспирантов.

13

С отцом Никанором Корнелий встречается спустя два дня в Москве, на квартире Лаврентьева.

- Я специально просил моего друга Михаила Ильича Лаврентьева помочь мне встретиться с вами, - начинает он разговор с батюшкой, почтительно кланяясь и не зная, как лучше называть его: отцом Никанором или гражданином Преображенским. Решил, однако, ограничиться одними местоимениями. - Мне очень прискорбно вспоминать тот вечер...

- О, полно вам! - машет рукой отец Никанор. - Не стоит об этом. А с вами я и сам хотел повидаться, поблагодарить за непредвзятость к священнослужителям. За то, что не только не чернили их, но и отдали должное тем, кто мыслит высокими категориями современной науки, продолжая искренне верить во всевышнего.

- Вот именно - во всевышнего! - горячо подхватывает Корнелий. - Но не в смысле бога, а как высшего проявления мирового духа, хотя атеисты уверяют, что это одно и то же.

- Да ведь и я тоже так полагаю...

- В принципе - да, но есть и разница, особенно для тех, кто мыслит неглубоко, формально. Бог у них ассоциируется с живописными и часто бездарными изображениями Христа на стенах храмов. Да простит мне эти слова мой друг Михаил Ильич, ибо я не его искусство имею в виду. А это шокирует интеллигентных людей.

Отец Никанор делает робкий протестующий жест, но Корнелий не дает ему возможности произнести ни слова и начинает говорить так быстро, что священник едва успевает следить за ходом его мысли.

- Да, да, я понимаю всю сложность общения с простым народом. Необходимость... - он чуть было не произнес "наглядных пособий", необходимость зримого образа бога для большей силы воздействия на верующих из простонародья. Но тут мы одни и можем говорить о боге, не прибегая к символике живописного искусства, языком философской идеи о боге, не воплощенном в человекоподобный облик. Вы уже знаете, наверно, что я физик по образованию...

- Да, мне поведал об этом Михаил Ильич.

- И что антирелигиозные лекции я вынужден...

- Да, это я тоже понимаю и вполне вам сочувствую.

- Главная же моя цель, - теперь уже более спокойно продолжает Корнелий, - доказать существование всевышнего или мирового духа не словами, ибо достаточно убедительно этого никому еще не удавалось сделать, а экспериментом. Да, да, совершенно реальным физическим экспериментом!

- Михаил Ильич поведал мне и об этом, - понимающе кивает русоволосой головой отец Никанор. Он кажется теперь Корнелию совсем зеленым студентиком, готовым поверить любому слову маститого профессора.

- Ему трудно было поведать вам это, ибо он человек гуманитарного образования, очень смутно представляющий себе все тупики современных естественных наук, особенно физики, - степенно продолжает Корнелий. - А вы, Никанор Никодимович... Позвольте мне называть вас вашим мирским именем?

- О, пожалуйста, пожалуйста! - снова энергично кивает головой отец Никанор и заметно краснеет.

- А вы, Никанор Никодимович, совсем недавно изучали в духовной академии естественные науки и, как мне известно, работаете теперь над диссертацией кандидата богословских наук.

- Да, имею такое намерение, Корнелий Иванович.

- Вам, конечно, приходилось читать космогонические работы аббата Леметра, отца теории "расширяющейся вселенной", доказавшего акт творения мира? Знаете вы, конечно, и сторонника Леметра, английского физика Эддингтона, которого, как мне известно, очень чтят в папской академии в Ватикане.

- Это он, кажется, сосчитал точное число протонов и электронов во вселенной? - спрашивает отец Никанор, проникаясь все большим уважением к эрудиции Корнелия.

- Да, он. Однако после обнаружения новых элементарных частиц, ему пришлось пересчитать их и дать новое, более точное число. Знакомы вы, наверно, и с работами западногерманского физика Вернера Гейзенберга?