Эдмонд Гамильтон - Луна Небытия

— Вы Коннур? — спросил он.

— Да. А вы, наверное, Курт Ньютон и тот, кого называют Ото. — Коннур сделал небольшой наклон головы. — Я ждал вас. Человек по имени Гурни боялся, что, несмотря на его сообщение, девушка пошлет за вами.

— Где Гурни?

— Я отведу вас к нему, — предложил Коннур. — Пойдемте.

Он последовал вперед — вниз через длинный тусклый коридор, и Курт с Ото направились за ним. Позади ступали мрачнолицые мужчины. Коннур остановился возле массивной двери, изготовленной из металла, и открыл ее.

— Проходите.

Капитан Фьючер шагнул в длинный низкий зал, в который мог вместиться целый полк. И сразу же остановился со странной холодной дрожью, пробегающей через него. Возле себя он слышал дыхание Ото.

В этом месте повисла неподвижность. Выше, ниже и через нее проносился постоянный звук — глубокое и нежное жужжание, которое только усиливало эффект спокойствия. В зале располагалось много разбросанных мраморных плит, с вдавленными выемками, где покоились бесчисленные тела. На возвышении каждой из плит стояла машина под кожухом, совершенно непохожая на какой-нибудь механизм Земли, столь древнего изготовления, как и сам мрамор. Они сохранились яркими и красочными, но даже в этом случае множество из них выглядели изношенными и бесполезными. Эти машины создавали жужжание, похожее на песню сна.

На плитах лежали мужчины и женщины. Курт потерял счет их числу, которое терялось в размытых тенях. Они лежали с мирными лицами, как если бы спали, а их члены застыли в расслабленных позах. Вокруг каждой спящей головы был повязан ремень из небольшого незнакомого металла, с круглыми электродами, присоединенными к вискам. Электроды крепились не проводами, а усиками пылающей силы из стоящего на высоте механизма. Именно из него лился вниз мрачный свет.

Ото прошептал:

— Там все старики, которые исчезли с других миров.

Старики, пожилые женщины — грустные, измученные, обремененные, заботами — спали на древних плитах. Курт видел на их лицах умиротворенность. В них светилось счастье и радость молодых дней, когда солнце было ярким и сильным небесным телом, а завтра существовало только как неопределенный туман на горизонте.

Здесь также находилось множество европейцев, тоже нашедших свое счастье под жужжащими машинами. Но в их лицах отражалась более высокая радость и гордость, как если бы их закрытые глаза передавали видения великолепия и силы.

Подошел Коннур.

— Здесь лежит ваш спящий друг.

Курт остановился возле плиты, глядя вниз на лицо Эзры Гурни.

Знакомое лицо старого патрульного, которого Курт почитал почти как отца — уже не выглядело как холодное, которое он помнил. Мрачность ушла, шрамы времени и боль смягчились. Рот растягивался в улыбке молодого человека — мальчишки, который еще в состоянии смеяться от всего сердца.

— Разбудите его! — приказал Курт.

Коннур ответил:

— Не сейчас.

Ото сразу же спросил:

— Но что это за иллюзия? Он под наркотиком или спит?

— Нет, — ответил Коннур. — Он возрождает прошлые воспоминания. У каждого человека в пределах своей жизни есть период, который он хотел бы прожить снова. Гурни вернулся во времена своей юности. Он молод, двигается, говорит, чувствует и вновь переживает каждый миг, который он прожил тогда. Именно это мы называем Второй Жизнью.

— Но как это возможно? — удивился Курт. — Как?

— Эти инструменты Древних, — пояснил Коннур, — позволяют человеку вспоминать. Но не так, как неопределенное мелькающее видение, а как воспоминание каждого из его чувств, которое вновь повторно все ощущает.

Теперь Курт начал понимать. Каждое прожитое мгновение оставляет внутри синаптического лабиринта мозга новую нервную дорожку, и короткое перепутешествие по этой дорожке пробуждает частичные мимолетные воспоминания, которые назвали "памятью".

Психологи двадцатого столетия давно размышляли над тем, что назвали "воссоединение". У них получилось ухватиться за одно единственное воспоминание, и назвать его сенсорным восприятием.

Тонкие же исследовательские лучи этих машин достигали "воссоединения" в самом полном смысле.

— Можно проникать и в воспоминания отцов, похороненные в сознаниях сыновей, — продолжал Коннур. — Бесцельные, как мы ранее думали, части мозга, на самом деле являются большим хранилищем наследственных воспоминаний, накопленных через невообразимое количество измененных хромосом. Даже Древние не смогли понять, насколько они ушли в прошлое.