А Торосов - Следующий день

- Понимаю, - перебил я его, - просто узнавать надо по порядку, а мои беспорядочные-вопросы не всегда будут удовлетворены, так?

- Именно! - восхитился Олег. - Впрочем, кому, как не нам с вами, понимать друг друга с полуслова? На это есть причины, и довольно веские, вы вскоре узнаете, а пока поверьте, что нам следовало бы уже перейти на "ты".

- Верю и согласен.

- Вот и прекрасно, - сказал Олег и полез в карман за сигаретами. Оказались мои любимые, тбилисский "Люкс", но я, и в начале-то не очень склонный к удивлению, сейчас и вовсе воспринимал все как должное - у приятного человека и сигареты должны быть приятными. Без лишних раздумий я потянулся к пачке. Олег пододвинул ее мне, а потом вдруг спросил: - Разве ты куришь натощак?

Я действительно не курю натощак, просто сейчас я забыл об этом, а тут сразу вспомнил, и ужасно захотелось есть. И тогда Олег, ни слова не говоря, сунул свою сигарету обратно в пачку, пачку положил мне на тумбочку, а сам вышел за дверь и мгновение спустя вернулся, толкая перед собой столик на колесах. На столике дымил кофейник и стояла кастрюлька. Олег поднял крышку, и я увидел сосиски с тушеной капустой. Недолго думая, я ткнул в сосиску вилкой, обмакнул в горчицу, поднес ко рту, откусил половину и спросил жуя:

- А вы что же?..

- Благодарствуйте, - отвечал Олег, - я никогда не закусываю. - И тут мы уже не улыбнулись, а рассмеялись - мы вполне понимали друг друга.

Ели молча, стараясь побыстрее управиться с завтраком, чтобы возобновить беседу. Когда с сосисками было покончено, я взялся за кофейник, но Олег опередил меня, разлил кофе по чашкам. Я схватил чашку, обжигаясь, проглотил кофе и поставил чашку на блюдце. Одновременно со мной звякнул о блюдце своей чашкой Олег. Я откинулся на подушку, прислонив ее к спинке кровати. Олег откинулся к противоположной стенке, мы глянули друг на друга и хором произнесли:

- Ну-с, а теперь закурим.

На этот раз я уже не рассмеялся. Я внимательно посмотрел на Олега, протянул ему пачку с тумбочки, и он стал перебирать в ней пальцами, пока не выбрал себе сигарету. Я последовал его примеру, выбирая сигарету с плотно приклеенным фильтром: бывает у моего любимого "Люкса" такой недостаток - плохо приклеенный фильтр; затем я стал разминать сигарету в пальцах и продолжал смотреть, как то же самое делает Олег, потом я бессознательно потянулся туда, где обычно в правом кармане пиджака держу спички, а Олег тем временем вытащил из правого кармана своего пиджака коробок, зажег спичку, дал мне прикурить, прикурил сам и погасил спичку, помахав ею в воздухе.

Все его жесты были мне очень знакомы.

Сейчас Олег курил, выпуская дым через как-то странно искривленные тонкие губы.

Я выпустил дым, опустив левый уголок рта, и подумал, что ничего странного в его искривленных губах нет; я и сам их искривляю точно так же. Вот именно _точно так же_.

Тогда я спросил:

- Кто... вы?

- На этот вопрос мне придется ответить, хоть он и не в очереди, улыбнулся Олег и продолжил цитатой из моей любимой книги: - "Дабы не дать твоему изумлению развиться до степени болезненной..."

Цитата подействовала на меня успокоительно, но Олег тут же продолжил:

- Я - это ты.

"Готово дело, - мелькнуло у меня в голове, - я в больнице!" Вот откуда отдельная палата и май за окном! У меня была амнезия, и я ничего не помню. А это либо псих из соседней палаты, либо врач с каким-то диким методом лечения, либо... либо моя галлюцинация".

Нестерпимо захотелось проверить последнее предположение - надавить на глаз, но сделать это было как-то неудобно. Однако Олег, по-прежнему улыбаясь, кивнул, и я надавил, подумав при этом: "Плевать! Не хватало еще стесняться психов, врачей, а тем более собственных галлюцинаций!" Олег раздвоился, но никуда не исчез. Оставалась первая альтернатива.

- Ты не в больнице, - заговорил Олег, - не удивляйся, что я как будто читаю твои мысли. Просто я прошел уже через все это, а еще я прошел через первые тридцать лет твоей жизни. Короче говоря, я - это ты в тридцать лет, а сейчас тебе тридцать четыре.

- Думаешь, стало понятнее? - спросил я, стараясь говорить как можно язвительнее, но это мне не удалось.

- Слушай и не перебивай. Потом, когда я закончу, я представлю тебе любые доказательства моей правоты, а сейчас слушай и старайся верить.

Обещание доказательств - сильное обещание. На меня, во всяком случае, оно всегда действовало, и я, бросив в угол погасшую сигарету, сказал:

- Говори.

- С тех пор, как ты умирал, и по сей день прошло много времени, очень много...