Анри Торосов - Кое-что о стилистике

«Хотя многие авторы уделяли достаточно большое внимание вопросу о перцептивных импликативных функциях рефлексирующего сознания, но тем не менее ими было уделено недостаточно большое внимание некоторым аспектам данной проблемы, и хотя некоторым сторонам данной проблемы было уделено достаточно внимания…» Тьфу, что за ахинею я несу!

Дипломник факультета психологии Андрей Званцев грубо смял лист бумаги и швырнул его на пол.

В свое время он писал, и писал неплохо. Друзья были в восторге от его рассказиков, родители умилялись, а люди более авторитетные высказывались осторожно, но положительно, и, во всяком случае, все хвалили его стиль! Изящный, емкий, лаконичный и образный — вот минимум эпитетов, произносимых по адресу этого стиля всяким, прочитавшим хотя бы пару Андреевых страниц. Когда-то Андрей колебался между литературой и психологией, и вот через пять лет он не может написать по-человечески простой диплом! Безобразие!

— Нет, так нельзя, — бормотал он, то подсаживаясь к столу, то вновь вскакивая, — это просто чудовищно, как мы пишем… Прямо хоть вводи обязательную дисциплину «Язык и стилистика научной публикации»…

Впрочем, чтобы хорошо писать, одних лекций и практикумов мало, нужно еще и способности иметь… Но у него-то они как раз были!

— Значит, мне и карты в руки! — заключил Андрей.

Через день после блестяще прошедшей защиты Андрею позвонили:

— Андрей Петрович? — произнес девичий голос.

— Д-да… — не сразу догадавшись, что обращаются именно к нему, ответил Андрей.

— Я по поручению бюро комсомола четвертого курса, — продолжала девушка, у нас к вам большая просьба. Вы бы не могли прочесть нам ваш диплом? Мы очень просим… Всем курсом…

— Мой диплом? — и брови Андрея взметнулись вверх.

— Да-да… В любое удобное для вас время… Мы понимаем, вы очень заняты, но, может…

Андрей как раз ничем не был занят, впереди имелся целый свободный месяц, но он успел придать голосу выражение солидной неуверенности:

— Право, не знаю… Впрочем, в конце недели, возможно, удастся что-нибудь придумать…

Через неделю после того, как четверокурсники наградили Андрея бурными аплодисментами, он получил от профкома факультета приглашение прочитать свой диплом вторично. Желающих послушать собралось столько, что огромная пятьдесят первая аудитория, рассчитанная на полторы сотни человек, не смогла бы вместить и половины собравшихся. Пришлось срочно созваниваться с соседним факультетом журналистики и просить актовый зал.

Пришли не только студенты и преподаватели психфака, но и толпы их друзей, знакомых, просто случайных людей, что-то прослышавших, наконец, остатки свободного пространства были заполнены заинтригованными журфаковцами.

Дочитав последнюю фразу, Андрей почувствовал, что задыхается в наступившей тишине.

«Шчас засвистят…» — пронеслось в голове, и вдруг…

Это был апофэозъ! — как воскликнул бы Андроников. Зал буквально взорвался — не просто аплодисментами, нет! Тут был и многоголосый рев, и крики восторга, и ликующий свист!..

Несколько человек в разных концах зала вскочили на столы и заплясали на них, в упоении размахивая руками. Столы трещали. Старейший преподаватель филологии и стилистики, за последние тридцать пять лет не выставивший ни одной пятерки, — прослезился.

В тот же вечер к Андрею пришел доцент с его кафедры, Борис Викторович Вольский.

Обычно чопорный и неприступный, восходящее светило в свои тридцать два года, на сей раз он аж подрагивал от еле сдерживаемого возбуждения, и даже лысина его светилась как-то по-особому.

— Привет, Андрюша! — слишком громко, с несвойственным ему панибратством начал он с порога. — К тебе можно, ты не занят?

— При… Здравствуйте, Борис Викторович, — ответил начинающий уже привыкать к своему положению Андрей. — Проходите, — и пригласил доцента в свою комнату. В комнате находилась красивая, модно одетая девушка, которую Андрей тут же представил Вольскому:

— Знакомьтесь, Борис Викторович, это Валя, моя… невеста.

— Очень рад! — весело воскликнул Борис Викторович. — Вольский! — И крепко пожал расслабленную Валину ладошку. — Слыхали о таком?