Сергей Калашников - Внизу наш дом - второй вариант

В качестве пассажирского самолёта? Да есть и другие, не хуже. Взлётно-посадочные характеристики у этого аппарата тоже не выдающиеся - ни с СХ-1, ни с Мо-2 даже рядом не стояли. Тем не менее, товарищ Яковлев сумел сманеврировать ресурсами и "замутил" проект в потоке мэйнстрима. Просто зла на него не хватает!

Что же касается десантного планера... Хм! И ещё раз Хм! Кому он сейчас нужен? Грибовский с ответом на этот вопрос затруднился - первые несколько штук осенью сорок первого с завода забрали, а потом перестали даже вспоминать о них - стоят рядком на краю лётного поля и стареют под действием погодных воздействий - они же деревянно-тряпочные.

Пока я во всём этом разбирался, Мусенька облетала Як-6.

- Знаешь, - сказала она, - ничего так аппарат, но не орёл. Мне на мошике и взлетать сподручней, и садиться. Я сейчас ещё разок поднимусь, попробую бомбить.

Пока она проверяла машину в деле, мы с Владиславом Константиновичем с земли наблюдали за её эволюциями и неторопливо разговаривали за жизнь. Я потихоньку, наводящими вопросами, выяснял, как он тут оказался, и чего наизобретал.

- Понимаешь, Шурик, - я попросил его так ко мне обращаться, - на словах все осознают нужность легкомоторной авиации. А на деле она оказывается задвинутой куда-то в самый дальний угол. Я перед войной построил учебно-тренировочный низкоплан - уж, казалось бы, чего ещё нужно! И для начального обучения годится, и для высшего пилотажа - то есть с него сразу можно пересаживаться на истребитель. Делался он на планерном заводе из самых простых материалов - а в серию так и не пошёл. Хотя и в соревнованиях участвовал, и до сих пор летает где-то в системе ОСОАВИАХИМА.

- Один? - спросил я.

- Один. Его пару раз пришлось немного переделать, но он от этого хуже не стал.

Я промолчал в ответ. Как раз моя радость приземлилась и подошла к нам, смешно морща носик:

- Нет, не орёл, - подтвердила она ранее высказанную мысль. - Но для обучения курсантов вождению двухмоторников очень даже ничего. И навыки бомбометания на нём можно осваивать - то есть вполне годная учебная машина.

- А с пикирования? - полюбопытствовал я.

- Это отдельный вопрос. С пологого - без проблем, а на крутое планер не рассчитан, - заметил Владислав Константинович.

***

Этим же вечером мы вернулись в столицу. А с утра принялись за поиски Г-20 - того самого самолёта, о котором вспоминал Грибовский. Кто-то из управления лётной подготовки вспомнил, что видели его в последний раз где-то в Рязани. Туда мы и вылетели, не мешкая. А уже вечером я мог доложить Жигареву о том, что задание выполнено - найденный самолёт оказался на ходу и полностью оправдал мои ожидания - очень приличная машина как раз для обучения курсантов.

Решение по этим вопросам приняли быстро - телеграмма о прекращении выпуска десантных планеров Г-11 и начале производства самолётов Г-20 ушла на завод в Шумерле в этот же день. Кому из управления заказов самолётов настучали по голове, я не знаю - весна уже в самом разгаре - где-то на Вилюе вытаивают из-под снега кимберлитовые трубки, которые мы должны отыскать. Ну, не совсем мы - геологи.

Апрель у нас в России месяц ещё наполовину зимний - то есть холодный, а иногда и снежный поначалу. Впрочем, сугробы подтаивающего снега в лесах встречаются и в мае. Поэтому мы пока не слишком торопимся в Якутию. Вернее, торопимся, но без поспешности. Мусенька хлопочет о сборах в дорогу большого коллектива геологов, а я бездельничаю. При этом живём мы на ближней даче товарища Сталина, той, что в Кунцево, которое сейчас не Москва, а Подмосковье. Гостевая комната тут расположена рядом с кабинетом вождя, а сам он охотно с нами общается. Судя по всему - пытается выпытать хоть что-нибудь о будущем. Имеется в виду - послевоенные реалии. Без нажима действует, просто заводит разные интересные разговоры и поглаживает нас по шёрстке.

Но мы упорно держимся - понимаем, что, если убрать с доски фигуру Хрущёва - найдётся кто-нибудь другой, не менее способный к решительным действиям в момент смены руководителя.

- А знаете, товарищ Субботин, что товарищ Туполев на вас обижается?

- За что, интересно? Я ведь ему ничего плохого не сделал.

- Плохого ничего, но и хорошего тоже. Хотя его сподвижникам Сухому и Архангельскому очень серьёзно помогли.

- Я не разбираюсь в стратегических бомбардировщиках - у авиации дальнего действия свои особенности, а память у меня не резиновая. Сами понимаете, что чердак я набивал всем, чем попало, больше девяноста лет. Там сейчас огромная свалка хлама, разобраться в котором просто невозможно, поэтому я пользуюсь исключительно тем, что оказалось наверху.