Юлиана Кен - Хищность

— Мое тело ни в чем не виновато, Роман. Оно не принадлежало другим мужчинам! Оно ждало тебя! Накажи меня, за то, что я уехала, но не наказывай его. Люби его!

Роман опустился на колени возле моих ног. Я услышала его гортанное рычание, почувствовала, как когти хищника жалят мою нежную кожу. Я запустила руки в его коротко остриженные волосы и вынудила Романа запрокинуть голову. Его взгляд был затуманен. Он сдерживался из последних сил. Еще секунда и хищник накинется на меня.

Я знала, что скрывал Роман внутри себя. Я помнила его рассказ о том времени, когда они с Бешеным творили страшное. Муж похоронил изверга, долгие годы жившего внутри его тела, отрекся от своего прошлого, отчаянно старался забыть те зверства, которые совершал их военный отряд по приказу правительства на неподконтрольных территориях. Верен нашел Романа сломленного и почти мертвого. Он воскресил его, заставил поверить в существование альтернативного способа бытия, жизни ради жизни. Когда я увидела Димитрия, я отчетливо поняла, каким Роман был прежде.

Сейчас он люто глядел на меня, заставляя поверить в то, что чудовище, которым когда-то был мой муж, может вернуться. Сжав руки в кулаки, Роман с трудом сдерживал себя.

— Мы не звери, Анна, мы люди. И я не хочу быть животным, которое следует только своим инстинктам. Я хочу стать человеком!

С мольбой в глазах я прошептала:

— Так люби меня, как человек!

Роман поднялся на ноги. Он больше не касался меня, он был собран и сдержан, серьезен и решителен.

— Ты ушла от меня, — жестко процедил Ром.

— Я вернулась к тебе! Я люблю тебя!

Мужчина, гордый, свободный человек, что стоял рядом со мной, был великолепен. Он подчинил свои чувства разуму, подавил звериные инстинкты. Я всегда восхищалась Романом. Он был примером для меня. Он должен быть моим!

— Прости меня, — тихо прошептала я. — Будь моим снова.

Я чувствовала себя глупо, мне казалось, Ром вот-вот отвернется и уйдет, закроет двери и больше никогда не впустит меня в свое сердце. Внезапно его руки вплелись в мои волосы, а губы накрыли и поглотили мои. Он целовал так жадно и мучительно, так упоительно и тревожно, что хотелось плакать. Я начала снимать с него одежду, а он ласкал мое готовое к его близости тело.

— Если ты снова оставишь меня, можешь не возвращаться.

Голос Романа был отчаянно решительный, но так много разочарования услышала я в его словах!

— Больше никогда! Я никогда не уйду от тебя по собственной воле. Ты все, чем я живу.

Роман простил меня, а я снова поняла, за что полюбила его. Мой. Только мой Ром.

Я поднялась к началу подвесной дороги и уже собиралась кинуться преодолевать препятствия, когда увидела их. Это было выше моих сил. Димитрий. Роман. И Анна.

Женщина, чьим формам и изгибам, чувственным губам и ярко-зеленым светящимся глазам могла позавидовать даже Лисса, по-хозяйски положила руку на предплечье Романа. Мгновение. И она целовала его так страстно, будто они собирались заняться любовью. Я окинула скептическим взглядом ее одежду — одна пуговка на рубашке была пропущена. Волосы Романа в беспорядке разметались в разные стороны. Они только что делали это!

Нет, я радовалась за Романа, честное слово, радовалась. Пусть он будет счастлив с Анной снова. Я взглянула еще раз и увидела, как все трое о чем-то весело беседуют и громко хохочут. Слезы застилали мои глаза. Анна отняла Романа. Димитрию не было до меня никакого дела. Я ощущала себя такой одинокой и несчастной, что была готова выть волком прямо там, на арене, или забиться в свою нору и жалобно скулить, свернувшись калачиком рядом с моей крохой.

Я разбежалась и прыгнула на бревно. Мимо. Когда я летела вниз, сердце остановилось. Вот он, подумала я, — конец.

Но это был не конец. Я открыла глаза и увидела их лица, всех, кроме Димитрия. Боже, лучше бы я увидела только его одного и никого больше.

— Ты в порядке? — Роман протянул мне руку.

Я сделала попытку подняться самостоятельно, и у меня получилось.

— Все окей.

— Элена, я хочу познакомить тебя…

Я уже убегала в направлении вышки и махала рукой.

— Потом, — мой звонкий голос звучал, наверное, чересчур задорно. — Надо тренироваться! Скоро состязания!

Я глотала горькие слезы и в следующий раз перед началом подвесной дороги хорошенько похлопала себя по щекам и вытерла лицо. Я взяла разбег и помчалась. Анна, конечно, смотрела на меня. И Роман. Но может быть, думала я, ловко перепрыгивая с одного качающегося бревна на другое, где-нибудь меж деревьев, в непроглядной тени притаился тот единственный, чье внимание мне было жизненно необходимо, и взгляд его внимательных глаз неотрывно следует за мной. Пусть, прошу тебя, пусть это будет так!