Федор Чешко - Тараканьи бега

Экс-Клозет был слишком крупной фигурой и для проверки уровня училищных практикантов, и для обделывания каких-либо секретных околохакерских делишек — хоть по линии Интерпола, хоть по линии Интерлиги. Единственно, что казалось достойным внимания ООРовского уполномоченного на данной старт-финиш-диспетчерской, — это собственно старт-финиш-диспетчерская и заправляющая ею живая легенда Космотранса.

Легенда.

Живая, но по космическим меркам дряхлая.

И визит столь высокого начальства вполне мог означать обставленный с должным почетом пинок под зад. На заслуженный отдых. В лоно благодарного человечества, мечтающего воздать герою за его героические заслуги. Воздать санаторной скукой, приставаниями скаутов, падких на мемуарную жвачку, унылой каруселью речей, фуршетов и разрезаемых ленточек на торжественных сдачах в эксплуатацию чего попало (инвентарная опись: стол президиума — один, трибуна — одна, герой космоса парадно-декоративный — один). А в перспективе (весьма, кстати, недалекой в обоих смыслах) — апогей признательности сограждан и Родины: роскошное надгробие да пара-другая идиотски самодовольных бюстов в каких-нибудь залах славы, пантеонах и прочих кунсткамерах.

Пинок.

Окончательный и бесповоротный.

Несмотря даже на блестяще выдержанное испытание «Вервольфом», криминальная подоплека которого господину уполномоченному наверняка и в похмельных снах не видалась.

«Последний штрих, достойный итог выдающегося послужного списка…»

Подобно правде. Вполне и даже более чем.

То есть настолько правдоподобно все это выглядело, что Чин, разжалобившись, решил как-нибудь приободрить Изверга, поднять его изверговский дух. Например, рассказать, якобы к случаю, что в училищном студенческом взводе их после всяких отчислений да переводов осталось семеро, и ответственный воспитатель на построениях всегда ставит Леночку в середину — чтоб, значит, с любого фланга взводной шеренги было хорошо видно грудь четвертого человека.

Изверг дослушал, улыбнулся вяло и коротко, а потом проворчал безо всякой там командной бравости: «К почетной встрече в одну шеренгу…»

— А почему не в две? — осведомился расшалившийся Чинарев (помимо другого-прочего он воображал, что ночные события дают ему право на некоторые вольности). — Трех студентов лучше бы стро…

— Разговорчики… — по-прежнему бесцветно сказал Виктор Борисович.

Он отступил к противоположной стене, оперся спиной о люк швартовочного коридора и критически осмотрел студиозов:

— Ты… — это адресовалось Халэпе, скромно устроившейся на левом фланге, — ты действительно стань-ка посередине. Так…

Чин-чин продолжал резвиться:

— Господин линкор-капитан, а у студентки Халэпы не по уставу воротничок расстегнут — до самого пояса. Прикажите ей застегнуться, а то Белоножко не сможет есть глазами начальство. Или окосеет.

По ту сторону задраенного люка вдруг чмокнуло тягуче и страстно — как если бы блокшив взасос поцеловался с чем-то, способным пробудить чувства отставного линкора. Изверг, сгинув от люка, в мгновение ока материализовался на предписанном по уставу месте. Мимоходом он скользнул ничего не выражающим взглядом по лицу Чинарева — именно всего лишь скользнул, и взгляд действительно совсем-совсем ничего не выражал… вроде бы… но Чин моментально понял: насчет права на вольности — это было ошибкой.

Под изверовское «Няйсь! Ирррррна!» из распахнувшегося люка выдавились два мослатых долболома в форме ВКС OOP со знаками различия мелкой макрели, а за этими штатными полухолуями-полуохранниками вплыло слитное праздничное сверкание пуговиц, галунов, обильных наград и зубных протезов, увенчанное розовым глянцем умытой лысины (похоже, в чиновную имидж-моду снова входили плешивость, золотозубость и прочая архаика).

Смахивающий на рождественскую елку караван-командор величественным мановением пухлой ладони прервал начатый было Изверовым официальный доклад, звучно произнес на глобале: «Ну, здравствуй, дружище!», и распахнул объятия. Долболомы и студиозы получили возможность наблюдать, как уполномоченный и живая легенда сдержанно похлопывают друг друга по лопаткам.

— А это, значит, и есть наша грядущая смена? — осведомился Клоздгейт, отстраняясь от Изверга и оборачиваясь к трехкомпонентной шеренге. — Здравствуйте, господа практиканты!

Господа практиканты лихо рявкнули уставное приветствие. ООРовский уполномоченный шагнул ближе. Конечно же, чисто случайно остановился он именно перед Леночкой, а не перед кем-нибудь из парней. Под изучающим взглядом высокого (это, впрочем, только по должности) визитера юная Халэпа вытянулась еще бравее. При этом «незастегнутый воротничок» разъехался чуть ли не впрямь до самого пояса, демонстрируя полное отсутствие чего бы то ни было между кобинезонным тканепластом и гладкой упругой кожей.