Федор Чешко - Тараканьи бега

Изверов замолк, резко шатнулся к дисплею. Чин только теперь удосужился осознать, что пользовательское кресло трансформировано в некое подобие полуложа. Сидеть в таком было не шибко удобно, зато при малейшем толчке пользователь помимо желания (а при необходимости и вопреки оному) откинулся бы в надежный амортизатор, не мешающий контролировать изображение и поддерживать с компом саунд-контакт.

Тем временем Изверг, почти воткнувшись носом в монитор, продолжал свою проповедь:

— А вот ты… Ты вроде как спасаешь человека, предотвратившего колоссальную гнусность на Центавре-6, помогаешь интерполовской программе защиты свидетелей… по сути, ты помогаешь правосудию… Только все это… «Чеканным шагом к светлой цели он шагал — во благо тех, кого дорогой затоптал» — это ведь тоже из молчановских сочинений? Вот и хлебай до конца то, что сам же заваривал. Понял? Хлебай! До конца!! Пока ложка о донце не заскребет!!!

Выискав в своих недоизбавившихся от дурмана мозгах единственный способ сбить накатывающее на господина линкор-капитана бешенство, Чин выпрямился, припечатал руки по швам и рявкнул оловянным голосом: «Слушаюсь! »

Линкор-капитан мгновенно обмяк; его яростное рычание выдохлось в негромкий полустон-полувсхлип:

— Именно теперь! Господи, это ж только подумать: именно теперь!

Чинарев не больно-то вслушивался. Пользуясь тем, что Изверг вроде как перестал обращать на него внимание, студент Чин подкрался поближе и попробовал разобраться в изображении на дисплее.

На дисплее было много звезд, много черноты, а еще — небольшой ярко-рубиновый эллипс, украшенный колонкой чисел. Числа смахивали на дистанцию и гелиоцентрические координаты, а эллипс — на целеуказатель. Но почему…

— Я же тебе уже объяснял: по кочану, — (проклятая текила! Чин и не заметил, что ляпнул свое «почему» вслух). — Вас вообще хоть чему-нибудь учат, студиоз?

— Учат… Конкретно нас — бортпрограммированию… Ну и вообще всякому… — промямлил студент Чинарев.

Экс-космоволк одарил его коротким саркастическим взглядом, вздохнул:

— Ладно. Почему бы, в самом деле, не потратить немного свободного времени на поучительную лекцию? — Вел себя Изверг так, будто бы в окрестном пространстве не присутствовало ничего опасней и ближе тараканов в кухонном блоке. — Да будет тебе известно, сту-ди-оз, что маскировочные поля «Вервольфа» как бы обтекаются всеми видами излучений. Не отражают, не рассеивают, а… Ладно, понял — хорошо, а не понял, так и черт с тобой. В общем, при этом «обтекании» часть лучей все-таки отклоняется. Ничтожная часть, но… А-а-а, дьявол тебя… Одним словом, фиксируя изменения комплексного оптико-гравитационного спектра видимых светил, можно сяк-так выявить перекрываемые «Вервольфом». В том, естественно, случае, ежели заранее получены основания для опаски и ежели производить подобную фиксацию имеется чем. Даже у горпигорцев и флериан это самое «чем» заимеется, вероятней всего, не скоро. И у многих человеческих миров — тоже.

Мониторный экран вдруг ослеп, превратился в белое матовое бельмо. Пол дернулся, будто бы хотел выскользнуть из-под ног, но в последний миг передумал. Чин непроизвольно вскрикнул и, раскорячившись, вцепился руками в оголовье ложеподобного кресла.

— Сопространственная торпеда, — с неприятным сухим смешком прокомментировал Изверг. — Не трясись, хакер! Это уже третья.

Блаженно покряхтывая, ветеран Космофлота привольно разлегся в своем амортизаторе — для полноты картины не хватало только ноги на контактор задрать.

— Знаешь, студиоз, что самое главное для капитана, ведущего бой в открытом космосе? Молчишь… Так вот: самое главное — не заснуть. Это только в триллерах дух захватывает. Трах-бах-бах, лихие виражи-миражи, тараны-бараны… Семь кораблей и три планеты вдребезги, а недоукокошившие друг друга отважные асы верхом на обломке бом-брам-стеньги термоядерного реактора виртуозно машутся абордажными тесаками — мечта! «Созвездие Мрака» не смотрел, конечно… Смотрел?! Его что, до сих пор?.. Н-да…

— Слушайте, вы! — Чин сжал кулаки. До дрожи. До белизны. До злой ломоты в костяшках. И… и в самый последний миг, уже качнувшись к господину линкор-капитану, все-таки смог овладеть собой. Правда, на голосе Чиновом факт овладения собой абсолютно не отразился:

— Слушайте, вы! Чем пороть всю эту бредовень, может объясните наконец, что, на хрен, здесь происходит?!

Вообще-то, Изверг не шелохнулся. То же внимательное созерцание экрана (опять начавшего что-то изображать), та же полулежачая поза… Вот только расслабленность ее, позы-то изверговской, мгновенно подменилась напряженной окостенелостью, и Чинареву еще раз выпало полюбоваться однажды уже виданным зрелищем: как под комбинезоном линкор-капитана вдруг прорисовывается немыслимо рельефное плетение мышц.