Федор Чешко - Тараканьи бега

Зрелище это производило впечатление не меньшее, чем спокойная, вроде бы даже ласковая изверговская речь:

— Ты, наверное, удивишься, но я только однажды слышал, чтобы младший по званию позволил себе обратиться к капитану вот в этаком же истеричном тоне. Правда, то было не в бою, но тоже в ситуации чрезвычайно критической. И знаешь ли, что случилось? Этому истерику предоставили великолепную возможность остыть и стравить давление. За бортом. Без скафандра. Кстати, ты не хочешь… э-э-э… не хочешь присесть?

Короткая — в три слова — команда компьютеру, и из-под консоли аварийной катапульты выдвинулось знакомое Чинареву сиденьице.

— Прошу! — Изверов изобразил жест радушного хлебосола, приглашающего к праздничному столу.

И Чин (даром что лишь миг назад примеривался заехать линкор-капитану в ухо) безмолвно подчинился, присел. Да как! Неловко, бочком… Чтоб, значит, не отворачиваться от собеседника. Чтоб (упаси господи!) не выказать непочтительность. Вот же стыдоба… Впрочем, сидеть (даже боком на плюгавеньком подлокотнике) оказалось гораздо удобнее, чем стоять на трясущихся полуватных ногах.

А господин линкор-капитан тем временем говорил с ленцой да позевываньем:

— Значит, хочется тебе знать, что происходит? Да то, чего и следовало ожидать. Когда кораблем наперебой с человеком лезет управлять самоуверенный электронный тупица… Человек, видишь ли, загодя вводит супербрэйну необходимые инструкции; благодаря этому супер вовремя засекает приближение опасности, поднимает тревогу и дисциплинированно ждет приказа, продолжая отслеживать траекторию приближающегося корабля… И в ту самую секунду, когда человек… Ну, то есть я… То есть, когда я приступаю к вводу новой команды — шарахнуть по «Вервольфу» электромагнитным импульсом и спокойненько вызывать разных там официальных персон, чтоб разобрались с этой парализованной каракатицей… Именно, заметь, в ту же секунду супер выдает «error» на всех каналах контакта с пользователем. На всех. И на сенсорном, и на звуковом, и даже на вирт-конекторе. Разом. Приметь: четвертью часа раньше это глобфункциональное супердерьмо докладывало стопроцентную исправность всех своих супердерьмовых блоков. И вот, извольте откушать…

— Так нужно было сразу перейти на контакт с любого из остальных серверов локальной сети, — встрял Чин в изверовский монолог. — Хоть бы вот с этого… — он осекся, поняв наконец, почему Изверг сидит в рубке перед чиф-компом, а не в своей каюте перед супером.

— Твоя сообразительность может сравниться только с твоей же несравненной наблюдательностью, — хихикнул экс-космоволк. — Представь себе, именно так я и поступил. Только вот беда: покуда я осуществлял этот, как ты изящно выразился, переход, чертов супербрэйн вообразил, что имеет право действовать по своему усмотрению… вернее, по усмотрению того кретина, который разрабатывал его алярм-программу. Видите ли, в угрожающей ситуации целых тридцать секунд не поступало руководящих указаний… В общем, этот электронный суперублюдок успел запросить «Вервольф», кто он такой и какого дьявола ему здесь…

Сызнова дернулся пол; снова облизнула мониторный экран бельмастая белизна — облизнула и сгинула, уступив место многозвездью, рамке целеуказателя и шустрой бегущей строке компьютерного рапорта (время, дата, отражена торпедная атака и т.п.). Кстати, на сей раз изображение восстановилось гораздо быстрее: система постепенно адаптировалась к экстремальным условиям. А вот торпеда нынешняя причинила внутренности блокшива куда больше вреда, чем прежние: исполняющий обязанности насеста подлокотник весьма ощутимо наподдал Чину по заду. Обладатель зада вполголоса помянул торпеды, «Вервольф», Лигу, кого-то еще (бог знает кого именно — гневный монолог именно в этом месте почему-то вдруг сделался совершенно невнятен). Засим студент Чинарев вознамерился было сменить посадочную площадку. Ведь до черта же в рубке гораздо более удобных мест! Взять хотя бы огромное лежбище перед отключенным ходовым пультом… И вообще, сколько можно плясать под джойстик этого музейного капитанишки?!

Чин решительно поднялся на ноги, но возлежащий в своем амортизаторе Изверг хлестнул его коротким «сидеть!», и практикант, опять неразборчиво помянув бог знает кого, опустился обратно.

— Прости, дружок, — проворковал Изверов, — но гораздо больше твоих удобств меня заботит не упускать тебя из поля зрения. Ни на секунду, понял? И кстати…