Федор Чешко - Тараканьи бега

Изверг что-то сделал с очками, и на их оправе вспыхнула рубиновая точка дистанционного подключения. В тот же миг опустел и померк компьютерный монитор.

— Нет, малыш, это не поломка, — Виктор Борисович Изверов напялил на переносицу ожившее оптико-силовое устройство, велел компу отключить саунд-контакт и принялся набирать что-то на контакторе, ловко прикрывая это самое «что-то» плечом и локтем от по-жирафьему тянущего шею Чина. — Нет-с, отнюдь не поломка. Конечно, вирт-маски во многом удобнее, но не могу же я нарушать имидж этакого осколка былинной героики! Дряхлый капитан на покое — это обязательно архаичная речь, музейная одежда, антикварная техника… Крайне желательны еще деревянная нога и попугай, вопящий что-нибудь в роде… Э-э-э… Как там во времена флибустьеров назывались платежные средства — баксы? Или пилястры? Не знаешь… Ладно, плевать: попугая все равно нет.

Между прочим, воспользуйся Изверг вместо своих очков обычной вирт-маской, всю эту пустопорожнюю болтовню пришлось бы слушать исключительно самому же болтуну: обеспечивая абсолютный сенсорный контакт с компьютером, маска напрочь изолирует пользователя от окружающей реальности. Наверное, именно потому, а вовсе не из-за сохранения дурацкого имиджа экс-космоволк прибег к столь экзотическому устройству. «Именно потому» — это то есть чтобы иметь возможность оную окружающую реальность контролировать. А вот привыкший идти в ногу с прогрессом Чин всех возможностей допотопной техники учесть не мог.

Решив, что Виктор Борисович полностью увлечен секретным своим занятием, студент попробовал было привстать и подглядеть хоть некоторые из сенсоров, тревожимых не по-старчески шустрыми пальцами отставного космического аса. И надо ж случиться такому совпадению, чтоб именно в тот самый миг Изверг решил сказать:

— Слушай, любезный друг, а не присесть ли тебе на что-нибудь более подходящее, в конце-то концов?

Под аккомпанемент этих слов Извергова рука метнулась от комповского контактора к пульту системы внутреннего контроля, и тут же что-то с изрядною силой двинуло приподнявшегося Чина точнехонько под коленки, потом — по спине и локтям… Мгновением позже практикант осознал себя сидящим в креслице, выдвинутом из-под чертовой панели чертовой катапульты. Причем слово «сидеть» к чинаревской позе можно было применить лишь на том сомнительном основании, что ни в одном мыслимом языке нет более подходящего термина. Не выдумано еще точного названия для положения, когда ноги перекинуты через кресельную спинку, а поясница и локти оперты о то, чему полагалось бы исполнять обязанности рабочего стола.

Нужно ли говорить, что студенту Чинареву мгновенно сделалось не до подглядывания?

С минуту означенный студент растранжирил на приведение своей позы и слова «сидеть» в относительное взаимное соответствие. Со второй или даже третьей попытки ему удалось-таки более-менее надежно примоститься на подлокотнике. Для сидения по-нормальному кресло не годилось, ибо ему (не креслу, а студенту) очень уж хотелось иметь перед глазами и собеседника, и чиф-комповский дисплей.

Тем временем Изверг успел завершить возню с компьютером.

Отшатнувшись от контактора, престарелый корифей космонавтики снял очки и принялся по-детски тереть глаза кулаком. Монитор оставался беспросветно черным, но Чин не сомневался, что картина вот-вот начнет проясняться — и не только на мониторе, а вообще. Так и вышло.

Изверг вдруг отнял руку от глаз, да так поспешно, будто бы уколол свой хрящеватый кулак о свой же хищно заиглившийся взгляд. Сперва кулак уколол, а мигом позже — сведенное напряженным ожиданием Чиново лицо. Уколол и сказал:

— Ты, как я понимаю, покуда еще не пробовал копаться в сообщении, присланном по Сети? Во всяком случае твои сверхсекретные «букашки-таракашки» по сию пору не тронуты… мнэ-э-э… тобой.

— Как вы?.. — Студент Чинарев и сам, безо всякой там посторонней помощи захлебнулся бы недоговоренным — даже не оборви его мощный выброс едкого изверговского сарказма:

— Вконец ты, малыш, обалдел! Что — как?! Тебе не понятно, что капитан обязан контролировать поведение своего экипажа?! Все экстраординарные поступки людей на борту и все необычные операции компонентов бортовой локальной сети фиксируются супербрэйном, классифицируются и регулярно докладываются капитану! Или тебе не понятно, как я взломал твой дактилопароль?

— Да чего уж тут, — хмуро выцедил Чин, — уж при такой-то глобальной слежке… Поди, не успел я приложить палец к сканеру, как ваш супер тут же идентифицировал и запомнил мой отпечаток…