Федор Чешко - Архангелы и Ко

— Ничего, не надорвешься, — Клаус безмятежно проигнорировал и лекцию, и последний вопрос. — Ну, и последнее. Во избежание недоразумений предлагаю снаружи общаться исключительно на каком-нибудь одном языке. Раз уж мы сейчас все время галдим на глобале, его давайте и придерживаться. И, недоразумений же во избежание, предлагаю с полуслова исполнять все указания господина бухгалтера Рашна. Он заявил, будто точно знает, что и как мы сейчас должны делать. А объяснить ничего не хочет. Вот и пусть берет ответственность на себя. Согласны?

Фурункул вопросительно глянул на Крэнга. Тот кивнул:

— Вполне. От руководства экспедиции не поступало никаких приказов, противоречащих этому предложению.

Фурункул тоже кивнул и принялся натягивать на голову эластичный глазастый шлем дыхательного прибора.

«Ай да Дик! — изумленно подумал Матвей. — Ай да политик!»

Насосы уже закачивали в шлюз-отсек забортную воду. Вода была мутной, неприятно пенистой и пахучей; в ней даже, кажется, трепыхалась какая-то головастикообразная погань. Увы, шлюз, как и весь корабль, был рассчитан главным образом на забортье, в котором наличествует один только абсолютный нуль — градусов и всего остального. Нашлись бы, конечно, всякие аварийно-эвакуационные штуки и на такой вот случай, но проклятая необходимость маскироваться… Ладно, пересуществуем. А вот ввалившейся извне мерзости существовать осталось недолго: за внутренней створкой шлюз-отсека нетерпеливо сучит манипуляторами целое стадо исполнительных механизмов — сантехнических, медицинских, дехимизационных и черт знает каких еще.

Матвей распаковал было дыхательное оголовье, но, так и не донеся его до лица, подбрел по колено в воде к афгано-немцу и спросил тихонько:

— Ты совершенно уверен, что здесь только я знаю, как выпутаться из всего этого безобразия? А может, ты тоже что-нибудь знаешь?

— Я?! — Клаус так выпучил глаза… В общем, Молчанову на миг показалось, будто бы собеседник уже успел напялить шлем, а второй, ненапяленный, держит в руках просто от нечего делать. — С чего ты вообразил?!

— Да так, с разного… Вот, например, инструктаж ты только что здорово проводил. Из тебя так и перли профессиональные навыки кадрового кросстар-навигатора. Правда?

Клаус почему-то промолчал — наверное, не расслышал.

А снаружи, в забортье, решил наконец затеяться очередной день. Именно решил и именно наконец. Долгонько качался, балансировал он на грани хмурого, какого-то нечистого рассвета и крепкого света — словно бы сомневался, раздумывал по-гамлетовски: быть или же не быть? И вот все-таки соизволил облагодетельствовать — выпятил из-за мертвых серых бугров бесформенное гнойно-ржавое пятно, лишь немногим более светлое, чем гнойная муть здешнего неба.

Правда, самозванному бухгалтеру Рашну и его спутникам не выпало возможности толком оценить великодушное благодеяние байсанского дня. Самозванному бухгалтеру и его спутникам было совершенно не до окружающих красот (верней, не до абсолютного отсутствия таковых). Очень трудоемким оказался на практике вроде бы с виду сущий пустяк — выйти из корабля. То есть именно само «выйти» не стоило ни малейших хлопот: когда шлюзовой отсек заполнился водою примерно до уровня Матвеевых подмышек, Клаус открыл внешний люк и содержимое шлюза попросту выплюнулось за борт и далее (на поверхность) вместе с внушительных размеров пузырем. А вот потом…

Озеро было, говоря мягко, не маленьким, а Клауса угораздило плюхнуть «Каракал» на изрядном удалении от любого из берегов. Добираться до суши планировалось с помощью самонадувающегося моторного понтона. Именуемый оным тюк эластичного, но, согласно техпаспорту, практически ничем на свете не пробиваемого, не прокалываемого и не прогрызаемого материала выплюнулся вместе с участниками вылазки, громоздко закачался на грязно-бурой пене, мягкое колыхание которой исполняло на местном водоеме обязанности волн, — закачался и не спеша приступил к самонадуванию.

Водоотталкивающие экспедиционные комбинезоны отталкивали воду до полной непотопляемости, и четверо отважных первопроходцев болтались вокруг постепенно обретающего форму понтона, как… «Как мухи в газировке», — сказал чей-то голос, неузнаваемо изувеченный внутришлемным интеркомом. А другой голос тут же сообщил, что, насколько ему, голосу, известно, никто еще пока не додумывался газировать бычачью мочу.

Матвей попробовал использовать обозначившуюся задержку для попытки осмотреться. Изо всех сил опершись руками о плоскую спину случившегося рядом исполнительного механизма и чуть оный не утопив, он до пояса высунулся из пародии на воду… Но ничего путного увидать не сумел — только плоские круглоглазые зеленоватые ряхи дыхательных шлемов да много-много газированной бычьей мочи. Возвратившись в исходное состояние, лжебухгалтер лже-Рашн от нечего делать стал было прикидывать габариты быка, способного оставить после себя лужу такой обширности. Как вдруг недоделавшийся понтон издал внушительное басовитое «бум!» и принялся сдуваться обратно (несоизмеримо оперативнее, чем до этого надувался). А рядом с ним вспорол пену и канул куда-то вглубь полупрозрачный плавник, туго распяленный на частоколе черных копьеподобных игл.