Дмитрий Казаков - Коллекционер

Их повели по путям, сначала вдоль платформы, потом мимо нее, держа в плотном кольце, под прицелом. Несколько раз Олега подтолкнули в спину, так что он споткнулся и едва не упал, но не обратил на это внимания. Он слишком устал, чтобы замечать такие мелочи.

Сейчас их засунут в камеру железнодорожной тюрьмы, разрешат позвать врача, чтобы осмотреть рану на ноге и заработанные сегодня «знаки доблести» на разных частях тела, а затем дадут выспаться до утра.

Не надо будет вскакивать среди ночи, куда-то бежать, стрелять и прятаться от пуль, бояться, что кто-то нападет, оглядываться в поисках погони или напрягать башку, пытаясь измыслить выход из ловушки.

Настоящий рай для того, кто последние дни будто мчался на свихнувшемся поезде…

В пригородном поезде было немноголюдно.

Утром пятницы, как и в любой будний день, народ из Подмосковья ломился в столицу, продавать время, здоровье и силы акулам капитализма. Олег же ехал в обратном направлении, на Зеленоград, и далее на северо-запад, и к банальному зарабатыванию денег его поездка отношения не имела.

Хотя кое-кто счел бы ее пусть необычным, но все-таки бизнесом…

Сошел он на платформе «Головково» и зашагал прямо на юг, в ту сторону, где меж полей и лесов петляла Истра. До нужного холма, поросшего старыми толстыми березами, добрался примерно через час и для начала прошелся по окрестностям, убедился, что вокруг никого нет…

– Пора в путь, – сказал он, доставая из рюкзака снаряженный и готовый к стрельбе АКСУ.

Вслед за автоматом в руке появилась бутылка водки – пару глотков отхлебнуть, еще пару потратить на то, чтобы прополоскать рот, брызнуть на отворот рубашки цвета хаки, дабы запах был как надо.

«Дырка» открылась с легкостью, и он скользнул в нее, точно змея в норку.

Прикинул, где находится, и зашагал в ту сторону, где над равниной висело белесое жгучее солнце.

На пограничников наткнулся через час, не успел как следует вспотеть под жарким солнцем Центрума. Почти наскочил на усатого и носатого мексиканца, обладателя роскошного сомбреро, что с комфортом расположился в тенечке, на краю того, что в этом мире сходило за рощу.

– ¡Hola, Manuel! ¿Que pasa? [13] Привет, Мануэль! Как дела? ( исп .) – воскликнул Олег, опуская автомат.

– ¡Hola, gringo! Muy buen, – отозвался усач, обнажая в улыбке белоснежные зубы. – ¿Estas tu de nuevo? ¿I otra vez estas borracho? [14] Привет, гринго. Очень хорошо. Это снова ты? И опять пьяный? ( исп .)

Для большинства он так и остался «пьяным» проводником, истину узнали только некоторые офицеры Пограничной стражи.

Пустая болтовня и деловые разговоры с Мануэлем затянулись примерно на час, а затем Соловьев зашагал дальше на юг, в сторону железной дороги. Вскоре из-за горизонта показалась и она сама – насыпь, блестящая колея, темные шпалы, тот путь, где год назад промчались два сошедших с ума паровоза.

В этот раз Олег сел в поезд на Девятой Миле, для чего прождал под палящим солнцем несколько часов. Забрался на бронеплатформу, где расположились охранники, поприветствовал всех разом, но в ответ получил лишь несколько унылых кивков и пару неприязненных взглядов.

После той истории Олег просидел в тюрьме при вокзале Тирдора всего неделю. Потом железнодорожное начальство как-то договорилось с пограничниками, и из камеры его забрали люди из особого отдела.

Еще несколько дней его допрашивали беспрерывно, едва давая спать…

Пришлось рассказать и о «компасе», и о том, где его нашел, и об учебном лагере, который инквизиция устроила в одном из необитаемых миров, о замыслах инквизиции, о лорейских разведчиках и о чужаке в черном.

В конце концов люди Мартина Сведенборга и он сам оказались удовлетворены, и Олега отпустили. Намекнули напоследок, что такой талантливый проводник обязательно им пригодится и что особый отдел рано или поздно обратится к нему за помощью и на отказ не рассчитывает.

Вины на нем никакой не осталось, но шила в мешке не утаишь…

Железнодорожники знали, что торговец с Земли по кличке Соловей связан с бойней, случившейся двенадцать месяцев назад на сортировочной станции, причастен к угону аж двух составов и крушению одного из них. Открытой враждебности никто не показывал, возили, как и раньше, но относились к нему настороженно.

Ехали они неспешно, и до Лирмора добрались только к следующему утру.

Из обычного для этих мест «сухого» тумана, что приходит с моря, поднимались купола многочисленных храмов. Они напоминали исполинские воздушные шары, свет солнца, что висело в мареве огненным глазом, золотил и серебрил, заливал алым стены из гладкого камня.