Дмитрий Казаков - Коллекционер

– Спрячьтесь! – велел он тому кочегару, что так и не прекращал молиться.

Второй сидел, прижавшись к стенке, и держался рукой за окровавленное плечо. Рана была, судя по всему, поверхностная, и страдал парень в первую очередь от болевого шока, но трясся и стонал он знатно.

Ингера продолжала стрелять короткими очередями, экономя патроны.

– Давай вдвоем! – сказал Олег, вставая на колено рядом с ним. – Покажем ему! Запросто!

Сам понимал, что бахвалится, что их враг одолел полдюжины вооруженных до зубов пограничников, сумел захватить паровоз на станции, набитой разозленной железнодорожной охраной.

Но Ингера улыбнулась и подмигнула в ответ. После такого и умирать не страшно.

Когда начал стрелять, неожиданно напомнило о себе колено, боль пронзила ногу от паха до пятки. Поезд качнуло, и Олег на миг потерял равновесие, вынужден был выбросить в сторону руку, ухватиться за стенку.

А когда поднял голову, обнаружил, что враг рядом. Чужак в черном на миг встал во весь рост на крыше первого вагона, оценил обстановку и тут же залег. Выпущенная Ингерой очередь прошла над его головой, и девушка принялась торопливо менять обойму.

Мимо пронеслась Девятая Миля, ветер закрыл ее полупрозрачной занавеской дыма.

– Получи! – заорал Олег, пытаясь поймать в прицел увертливого врага.

Тот скакнул вниз и оказался под прикрытием груды угля, а в следующий момент уже выглянул из-за нее с одного боку, с другого. Ни одна пуля не нашла цель, некоторые умчались в сторону, другие, словно рассерженные осы, с тупым стуком заколотились в переднюю стенку последнего вагона.

Молившийся кочегар перестал взывать к Священному Оку, ухватил раненого соратника под мышки и поволок в кабину, прочь от того места, где стреляют…

Из-за груды угля вылетело нечто маленькое, черное, извергающее зеленый дым. Олег уловил мерзкий запах, к горлу подкатила тошнота, ноги ослабели, перед глазами поплыло, он едва не упал.

Ингера зарычала, подпрыгнула и отбила дымящуюся штуку в сторону.

Скорее ощутил всем телом, чем услышал, как вновь застучал ее автомат, сам тоже нажал спусковой крючок. Слабость ушла, он вновь смог нормально видеть, остались лишь потеки гнусно воняющего пота на лице да дрожь в коленках.

– Жив?! – спросила Ингера, наклонившись вплотную.

– Не трожь, не купил… – прохрипел Олег.

Паровоз запыхтел, вылетел на мост, нависший над узким, но глубоким ущельем.

– Если у него есть еще газовые гранаты… – Ингера не договорила, поскольку враг взбежал на вершину груды угля и ринулся на них.

Олег едва успел вскинуть АКСУ. Увидел, что несколько раз попал, в плечо и в руку повыше локтя, но чужака в черном это не остановило. Он оказался рядом, присел, пропуская над собой очередь Ингеры, и голой рукой схватился за ствол ее автомата.

Рванул так, что девушка едва не кувыркнулась, от удара Олега уклонился.

А в следующий момент Олег сам получил в живот с такой силой, что отлетел прочь. Ударился спиной так, что хрустнули все до единого позвонки, сполз на пол, но ухитрился не потерять сознания. Услышал вскрик Ингеры и поспешно вскинул оружие.

Девушка, умевшая драться не хуже героев боевиков, в этот раз ничего не смогла сделать. Враг завернул ей руку за спину так, что она вынуждена была упасть на колени, и приставил к шее свое оружие.

Выглядел он сам неважно, на лице синяки и царапины, волосы над правым виском опалены, черный комбинезон, способный останавливать пули, местами изодран в клочья, и под ним виднеется поддевка того же цвета, но другого оттенка, и лоснящаяся, словно из нейлона. Яркие голубые глаза излучали спокойствие, железобетонную уверенность в себе.

– Ну, что, поговорим? – спросил чужак, сплевывая кровью.

– О чем? – поинтересовался в свою очередь Олег, лихорадочно раздумывая, что же делать.

Обладатель черного комбинезона улыбнулся:

– О том, что есть у тебя, но может пригодиться мне.

– Запросто… но я не понимаю, о чем ты.

Новая улыбка, на этот раз куда более широкая, легкое движение руки, и Ингера задергалась, пытаясь вырваться из железного захвата, через плотно сжатые зубы девушки вырвался стон.

– Я могу сделать ей больно, очень больно. – Чужак говорил без злобы, почти скучающе, и это пугало больше, чем выпученные от ярости глаза и брызги кипящей слюны. – Могу застрелить… А могу и отпустить, если ты отдашь то, что мне нужно.

– Но после этого я застрелю тебя! – Олег целился в голову, не защищенную черной тканью, и с такого расстояния он не промахнется, какой бы ловкой и быстрой ни оказалась мишень.