Филип Фармер - Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки - Рассказы

— Ее могли оставить здесь случайно создатели этого мира. Если так, они не боги, вопреки предположениям многих. Они — люди вроде нас, хотя могут отличаться строением тела. Или, возможно, эта вещь была оставлена здесь с некоей целью, входящей в их план. Неважно, кто ее сделал и для чего она предназначена. Это не имеет никакого отношения ко мне или к вам. Это может быть лишь задержкой, препятствием, камнем преткновения на Тропе.

Меня ошеломило столь явное отсутствие научного любопытства — или какого-либо иного. Но, по размышлении, я признал, что наставница по-своему права. К несчастью, я всегда слишком интересовался математикой, физикой и технологией. Я не хвастаюсь (хотя, почему бы и нет?), но я весьма поднаторел в этих отраслях науки. Фактически, я однажды спроектировал машину времени, в отношении которой множество народу почти убедилось, что она будет действовать. Почти, повторяю. Никто, включая меня, никогда не построил ее, чтобы проверить здравость идеи. Потому что путешествия во времени представлялись невозможными в соответствии с наукой тех дней. Порой я задумываюсь, а не следовало ли мне все-таки ее построить. Возможно, путешествия во времени невозможны большей частью. Но не исключено существование моментов, когда они весьма возможны. Я патафизик, а патафизика, помимо всего прочего — наука об исключительном.

Рабиа не приказала мне избавиться от Артефакта и забыть о нем. Как ее ученик, я обязан повиноваться ей, хочется мне этого или нет. Но она достаточно хорошо знала меня, чтобы догадываться, что мне нужно поэкспериментировать, пока я не оставлю попытки определить назначение этого предмета. И возможно, она надеялась преподать мне важный урок вследствие моей готовности на время уклониться с Тропы.

На третий день после того, как я нашел таинственную вещь, я сидел на ветке большого дуба и рассматривал эту штуку. И тут услышал голос. Женский голос, говоривший на языке, которого я не знал и никогда прежде не слышал. И он исходил из одной из луковиц на концах цилиндра. Меня это настолько напугало, что я замер на несколько секунд. Затем приложил конец к своему уху. Тридцать секунд спустя лепет прекратился. Но затем из луковицы на другом конце заговорил мужчина.

Когда он умолк, зеленый луч, достаточно яркий, чтобы увидеть его днем, вырвался наружу. Но он угас в четырех футах от своего источника, луковицы. И, угаснув, породил в воздухе картинку. Движущуюся картинку. Там ходили и разговаривали, вполне различимо, трехмерные персонажи. Всего действовало трое, и все — красавцы: монгольский по типу мужчина, индоевропейская женщина и женщина-негритянка, все — в тонких одеждах, наподобие древнегреческих. Они сидели за столиком с выгнутыми ножками, которым резьбой было придано сходство с животными, неизвестными земной зоологии. Они оживленно беседовали друг с другом и, то и дело, говорили что-то в приборы, в точности такие же, как и тот, что у меня в руке. Затем их образы растаяли в свете солнца. Я попытался вернуть их, повторяя последовательность нажатия пальцев на цилиндр, после которой они появились. Ничего не произошло. И не ранее, чем ночью трое суток спустя я оказался способен активизировать этот прибор. На этот раз образы были не ярче. Очевидно, прибор автоматически приспосабливался к избыточному освещению. Изображение представляло собой какое-то место на Реке и, похоже, там стоял день. Обычные мужчины и женщины в полотенцах удили рыбу и беседовали. Говорили они на эсперанто. За Рекой виднелись круглые бамбуковые хижины с тростниковыми кровлями и множество народу. Ничто не представляло особого интереса. Разве что один из мужчин выглядел поразительно похоже на мужчину в проекции первого эпизода, встречи за столом.

Из этого я сделал вывод, что творцы Мира Реки, а у меня не оставалось сомнений, что это и есть его творцы, разгуливают среди обитателей Речных берегов, замаскированные под таковых. Какая-нибудь машина, сделавшая эту запись, должна быть установлена в валуне или в одном из несокрушимых и несгораемых железных деревьев, каковые растут здесь повсеместно.

В тот миг, когда проектировалась новая сцена, присутствовали Рабиа и Гаворник. Она заинтересовалась, но сказала:

— Это не имеет с нами ничего общего.

Однако, Гаворник взволновался, и был немало разочарован, когда картинка угасла. Я позволил ему попытаться реактивировать прибор после того, как не справился сам. Он тоже не справился.

— Должен быть какой-то способ им управлять, — сказал я. — Я установлю, каков он, если даже сотру его пальцами, нажимая то здесь, то там.