Владимир Михайлов - Восточный конвой [ Ночь черного хрусталя. Восточный конвой]

Наверное, главным тут оказался все же его взгляд; тогда, днем, на делянке, когда он нарывался на скандал, глаза его оставались привычно бесчувственными, а на этот раз эмоций в них было столько, что через край переливалось. И стало ясно, что это вовсе не технетские развлечения, а что-то совсем другое.

Однако, время не прошло для Милова даром: кое-что он успел понять, к чему-то приготовиться, а главное — снова и снова прокручивал в голове всю новую информацию и сопоставлял с тою, что досталась ему от Мирона в ракетной шахте. Некоторые выводы он для себя сделал, и сейчас только искоса поглядывал на отдалявшегося хулигана. Тот вышагивал неторопливо и важно, словно чувство-, вал себя крупной величиной здесь, среди вальщиков леса. Шагал, заложив руки за спину…

«Ну, что же, друг мой милый, — подумал Милов не без некоей мрачной ироний; — ты ведь сам решил для меня некую задачку, к которой я еще только примерялся. Заслуживаешь благодарности — только боюсь, что будет она выглядеть несколько своеобразно. Нет-нет, не сию минуту еще, гуляй себе спокойно, у меня есть дела более срочные, но как только разделаюсь с ними — я к твоим услугам. Сейчас пошел уже отсчет моего времени, сейчас люди тут и там внимательно прослушивают эфир, и я не хочу заставлять их волноваться понапрасну…»

Так он думал; и тем не менее, что-то заставляло его по-прежнему идти в том же направлении, не выпуская технета из поля зрения. Наверное, опять предчувствие — хотя где-то в мозгу хронометр отсчитывал минуты и секунды.

Да, идет, заложив руки за спину. Руки за спину…

Это и было тем маленьким толчком, какого не хватало Миловской памяти, чтобы исправно сработать. Руки за спиной! И вся походка — немного расхлябанная, и в то же время напряженная, долгими годами выработавшаяся у человека, привыкшего ощущать затылком пристальный взгляд конвоира и слышать перестук его сапог. И тут же, как по заказу, фигура эта совместилась в памяти Милова с той, что он видел — и тоже со спины — ночью в складе на Базе: тот, что явился туда, чтобы заменить пораженного лучевой, похоже, болезнью водителя. И все стало таким же прозрачным, как ключевая вода в месте, достаточно удаленном от цивилизации.

Итак, ты его, как говорится, вычислил; но все его поведение свидетельствует о том, что и он опознал тебя, окончательно убедился — и теперь будет немедля что-то предпринимать. И уж коли все стало вроде бы ясно, ни в коем случае нельзя спускать с него глаз, но напротив — следить за каждым шагом, выяснить, что он собирается предпринять, и если понадобится — упредить. Он опасен. Здесь и сейчас. Что будет потом — увидим, но с ним надо решать сейчас. И не только для того, чтобы обеспечить собственную безопасность. Этот урка теперь состоял тут в ранге водителя на машине конвоя, был одним из четырех (кстати, а пятая машина куда девалась? Их раньше было пять, совершенно точно — пять. Значит, должна подойти позднее? Или вообще не будет участвовать в предстоящей вылазке? Но это потом, потом…). И если он выбывает, то открывается вакансия — та самая, что так нужна сейчас Милову: теплое местечко для него самого. То есть, налицо тот самый случай с одним выстрелом и двумя зайцами.

Выстрел, впрочем, следует понимать метафорически. Не из чего сейчас стрелять, да и лишний шум. Есть, однако, другие способы…

Уже почти совсем стемнело. Милов изменил направление и теперь приближался к водителю. Сама собой возвратилась способность двигаться беззвучно, хотя под ногами полно было хрусткого материала.

Теперь стало уже ясно, что шофер направлялся к стоянке машин. Если это действительно он, то наверняка намеревается сейчас сообщить на Базу — ведь именно на Базе заметил он Милова, и именно с подачи Базы занял место выбывшего из строя водителя в конвое, — да, сообщить на Базу, что беглый Милов обнаружен. Как сообщить? Ну, это не составит для него трудности: нельзя представить себе, чтобы машины конвоя не были радиофицированы. Именно это он сейчас и сделает.

Да — если это действительно тот самый… Но пока это всего лишь умозаключения, хотя и весьма правдоподобные. Потому что в лицо ты его не видел и опоздать не можешь. Для того, чтобы считать факт установленным, нужно услышать его голос. Прямо сейчас.

А это, в свою очередь, означало, что придется отложить связь и постараться окончательно установить технета. Потому что опознание его может изменить условия игры, и весьма основательно.

Пришлось прибавить ходу, чтобы по дуге, ведшей через кустарники, обойти противника и занять близ машин такую позицию, с которой можно будет видеть и слышать, а при нужде — помешать происходящему. Это удалось. Никаких подходящих укрытий близ машин не было, и пришлось с десяток метров проползти по-пластунски и остаться лежать, прижавшись к земле — зато совсем рядом с крайней машиной, которая, насколько Милов понял, и принадлежала старому его знакомцу.