Андрей Имранов - Реальность где-то рядом

– Что-то у них подобающих случаю чувств на лицах не заметно, – сказал он, обратив внимание на бесстрастные лица «археологов», – непорядок, однако.

– Дык, ждут, – отозвался Кир, уже стоявший в воздухе над таинственным камнем, переводя взгляд то на камень, то опять вверх-вправо, – появится поблизости игрок, так будут тебе и крики, и беготня. А сейчас-то ради чего стараться?

– Понятно, – отозвался Сергей. – Мы это искали?

– Угу, – невнятно отозвался Кир, – похоже. Там написано что-то. Слазай посмотри, а? Только не трогай.

Чесноков хмыкнул и пошел влево вдоль края раскопа – туда, где в грунте были вырублены ступеньки. Спустился, подошел к камню. На гладкой каменной поверхности и в самом деле обнаружилась россыпь неглубоких царапин. Сергей всмотрелся, но заметил краем глаза движение над головой и отвлекся. Посмотрел вверх-прямо: над ним метрах в полутора распластался на невидимой поверхности Кир и, заслонив глаза ладонью, всматривался в камень. Картина получилась весьма сюрреалистичная, в духе Шагала.

– Отползи-ка, – попросил Сергей, – на нервы действует.

Кирилл фыркнул недовольно, но все же завозился, отодвигаясь в сторону. Чесноков вернул взгляд к камню, посмотрел с одной стороны, с другой. В сетке царапин потихоньку проступал смысл.

– Ага! – сказал Сергей. – Это ладонь.

– Где?

– Да вот же, – Сергей показал пальцем, – посмотри слева, лучше видно. Точно ладонь, и довольно натуралистичная, я даже линию жизни вижу… А снизу надпись…

– Прочитать можешь?

Сергей покачал головой:

– Нет… Письменность вроде такая же, как ты мне показывал – в Москве еще, на бумажке, древнемонгольская, очевидно. Хотя могу и ошибаться, память у меня не настолько фотографическая. У меня блокнотик есть, тебе перерисовать?

– Не стоит, – отозвался Кир после недолгого молчания, – видишь ли, я тоже древнемонгольский не знаю.

Сергей удивленно посмотрел вверх:

– А как же тогда в Москве? Опять надурил, значит? Ну, блин… – Сергей покачал головой, – хотя что уж теперь…

– Да нет, – отозвался Кир слегка смущенно, – тогда я знал. Но я знал по условиям игры, понимаешь? У моего игрока было умение читать древнемонгольский, и мне сразу давался перевод. А теперь, когда меня всех игровых функций лишили, я знаю только то, что знаю сам. А сам я… ну ты понимаешь… Нет, вообще-то я знаю много языков, на трех свободно объясняюсь, еще на двух читаю, и вообще я, типа, вундеркинд… гребаный…

– Ладно, замяли, – махнул рукой Сергей, – я все же перепишу. Потом поищем в палатках словарик.

Кир задумался. Потом кивнул:

– Логично, молодец. У настоящих археологов такой словарик, да еще с нужными нам. словами, не факт, что нашелся бы, а вот у этих – стопудово, в каждой палатке, местах в пяти. Мог бы и сам сообразить. Давай переписывай.

Сергей достал блокнот, ручку. Присмотрелся к камню, да так и замер.

– Чего там? – спросил Кир с некоторой тревогой.

– Я знаю, что тут написано, – сказал Сергей помертвевшим голосом.

– Да ну? – удивился Кир. – Как это? Че-то я не помню, чтобы ты древнемонгольский понимал.

– Я и не понимаю. Буквы и слова по отдельности не воспроизведу, но смысл – просто знаю.

– А… – отозвался Кир понимающе, – ну да. По условиям игры ты же, типа, настроен на это место. И читаешь все это из единого информационного пространства. Типа.

– Я и сам догадался, – со вздохом сказал Сергей.

– Да ладно, не переживай так, – Кир хмыкнул, – это и у людей случается. Озарение называется, слышал? Что там написано-то, раз уж ты знаешь?

– Бессмыслица какая-то. «Ладонь – к ладони, кровь – к крови, жизнь – к истине». Ни черта не понятно.

– Нет, наоборот, все понятно, – отозвался Кир после некоторого раздумья. – Даже если книжку не читать, все понятно – чисто программистский ребус. Приложи ладонь к рисунку, и если в твоих жилах течет та же кровь, что и у того, чья ладонь тут изображена, то останешься жив. Все просто на самом деле. Телепорт это, вот что грустно. Я-то надеялся, что захоронка будет прямо тут, да вот фигушки. И как его теперь открыть, не представляю.

– То есть?

– Ну явно предполагалось, что ладонь должен приложить игрок, то есть я. А как теперь это сделать – ума не приложу.

– А если я? – спросил Сергей.

– Не знаю, – пожал плечами Кир, – правда не знаю. Игру-то не я программировал, а то какой интерес.

– Кстати, – Сергей покосился на труп, от которого все так же тянулась струйка дыма, – а я, это… помереть могу?