Д Уолмер - Замок зла

Ведь их очень много, не меньше сорока или пятидесяти, на

каждый ведь должно уходить несколько лун, если не лет,

работы?.. Наверное, вам помогали слуги?

- Ну, конечно, - кивнула Веллия. - Я начинала и

разрабатывала сюжет рисунка, а мелкие детали заканчивали мои

девочки. Я не думала, что такие мелочи достойны упоминания.

Обед, поданный тремя миловидными молоденькими служанками

в белоснежных кружевных фартучках, был восхитителен. Как и

обещала, Веллия ела и пила то же самое, что и ее гости.

Особенно вкусно было нежное, янтарно золотящееся мясо рыб.

Да и вино, которое Конан распробовал как следует, несмотря

на странный дурманящий привкус, оказалось совсем неплохим,

и он был вынужден признать, что был несправедлив к нему при

первой встрече.

Когда гости насытились, хозяйка сняла со стены

музыкальный инструмент, похожий на лютню, но больше и

продолговатей, с двенадцатью серебряными струнами. Шумри,

с разгоревшимися глазами, попросил у нее разрешения

прикоснуться к этим струнам, хотя бы на краткий миг.

- С удовольствием, мой прекрасный гость, - ответила

Веллия. - И не на миг, но сколько тебе будет угодно... Об

одном лишь хочу попросить вас: выйдемте в сад! Я так люблю

его, что в стенах замка провожу лишь ночи да ненастные

холодные дни. Повертеть, что в саду эта певучая игрушка

зазвучит нежнее и мелодичнее.

Пока они шли обратно по залам замка к выходу, Конан

задал давно мучающий его вопрос: отчего, подъезжая сюда, не

встретили они не полей, ни огородов, и где те люди, селяне и

ремесленники, чьей властительницей является Прекрасная

Веллия?

- О, мои славные спутники, я вовсе не богатая и знатная

властительница, какой показалась вам! - ответила она,

рассмеявшись. - Да и зачем мне селяне? Я не ем ни молока, ни

хлеба. Прекрасные рыбы, чье мясо вы хвалили сегодня, в

изобилии водятся во рву и озере. Дичи в лесу хватает и мне,

и моим друзьям. Да-да, друзьям! Не удивляйтесь: язык мой не

поворачивается называть слугами тех, кто близок мне и

любезен, словно члены моей семьи или добрые приятели.

- Интересно, а куда ты деваешь старых и некрасивых слуг?

- бухнул напрямик киммериец.

Шумри поежился от его бестактности и отвел глаза.

- Я скармливаю их рыбам, - ответила Веллия, мило

улыбнувшись.

Немедиец рассмеялся с облегчением, радуясь, что она не

обиделась и ответила шуткой на недостаточно галантный

вопрос.

Выйдя в сад, Веллия провела гостей к самому высокому

его месту, туда, где поросшая цветами земля соприкасалась

с мраморной стеной замка. Присев на белоснежный камень

ограды, она махнула рукой. Конан прилег на мягкую траву.

Шумри опустился на одно колено и тронул струны длинного

инструмента...

Сначала он просто перебирал их, осторожно, трепетно,

вслушиваясь в звучание каждой. Затем заиграл. Без слов,

что-то очень знакомое. Кажется, это была та самая мелодия,

которой он утешал когда-то Конана, сокрушенного отказом

Алмены. Но тогда он пел - и было что-то про ветер, гладящий

волны, и про темные крики боли, которые когда-нибудь станут

музыкой...

Когда стихло последнее трепетанье струны, и Шумри

устало откинулся на траву, Веллия долго молчала. Глаза ее,

обращенные на музыканта, подернулись влагой и блестели

больше обычного.

- Простите меня, мои неожиданные и прекрасные гости, но

мне хочется говорить стихами, - сказала она наконец.

Она протянула ладонь и коснулась пальцами волос

немедийца, наполовину седых и как всегда взлохмаченных.

Душа твоя высока.

Глаза твои зелены.

Скажи, отчего белы сады на висках твоих?

Мне кажется, что зима рано к тебе пришла.

Так незаслуженно рано!..

Смущаясь от ее пристального взгляда и прикосновения,

Шумри попытался было тоже ответить стихами, но вышло у

него довольно неуклюже:

Зима приходила ко мне,

о Прекрасная Госпожа!

Зима пришла и ушла.

Теперь же ласкает меня весеннее солнце.

- И вправду? - Веллия посмотрела ему в глаза испытующе.

- Тогда я рада!

Но вот что скажи, мой гость:

Умеют ли пальцы твои музыку извлекать

не только из жестких струн,

но и из нежных тел?

От такого откровенного вопроса Шумри смутился еще

больше. Побагровев, он мучительно - и тщетно - пытался

выстроить в голове достойный и изящный ответ.

- О, прости же меня! - рассмеялась Веллия. - Я чересчур

любопытна, прекрасный мой гость! Ты вправе не отвечать на