Д Уолмер - Замок зла

киммерийца, тот взъярился еще больше. Схватив старика за

плечи так, что хрупкие кости едва не хрустнули в его мощных

лапах, Конан заорал:

- А! Так ты знал, что она ведьма! Знал и не предупредил

нас! Ты только прикидывался немым, чтобы заманить нас

туда, грязный старикашка!..

- О нет же, нет, нет!.. - кричал старик, пытаясь

выговорить что-то в свое оправдание, но взбешенный варвар

тряс его с такой силой, что беззубые челюсти стучали друг

о друга, мешая вылетать жалобным словам.

- Эй, ты! - раздался вдруг со стороны лачуги незнакомый

голос, хмурый и мужественный. - Оставь в покое старика! Если

тебе не с кем померяться силой, померяйся со мной!

Конан отпустил старика и обернулся. Возле дверей лачуги

стоял высокий мужчина лет тридцати. Судя по одежде и

благородным чертам лица, он был знатного рода, хотя плащ и

колет давно запылились и порвались во многих местах. Левый

глаз его скрывала грязная белая повязка. Лицо его худым и

изможденным, словно он только что перенес тяжкую болезнь, а

может, и до сих пор еще был болен. Правой рукой незнакомец

опирался на меч, левой держался за ручку двери.

- Ты думаешь, ты намного сильнее этого дряхлого старца?

- усмехнулся, немного остыв, киммериец. - Сдается мне,

если подует ветер, ты покатишься по земле, словно упавший

лист. Я не дерусь со вставшими со смертного одра!

- Зато ты дерешься со столетними стариками, - заметил

незнакомец.

Он действительно чуть покачивался, словно от порывов

ветра, и был, видимо, очень слаб.

- Ну нет, со стариками я не дерусь, - возразил Конан.

Потряс его немножко - это верно. Но он заслужил. В следующий

раз не будет притворяться немым и заманивать людей в

ловушку!

- Нет-нет, я не заманивал! - возразил старик, слегка

отдышавшись от бешенной тряски - вас все объясню! Больд,

друг мой, давайте пригласим доблестного незнакомца в дом и

все ему расскажем!

Немного подумав, киммериец кивнул в знак согласия. Он

уже двинулся было к дверям лачуги, так незаслуженно гордо

именуемой домом, как вдруг услышал за спиной знакомый голос:

- Конан! Подожди, Митрой заклинаю тебя, подожди!..

Запыхавшийся от быстрого бега Шумри спешил к нему по

тропе. В разгоряченном его лице была и радость, и

облегчение, и следы недавней горькой обиды.

- Как хорошо, что я догнал тебя прежде, чем ты сел на

коня! - проговорил он, подходя и кивая в знак приветствия

старику и Больду. - Твой скакун не в пример резвее моего, и

я бы тебя больше не увидел! Все выяснилось! Все

замечательно! послушай меня!..

Он взял киммерийца за локоть и отвел шагов на двадцать

назад по тропе, не переставая взволнованно говорить:

- Веллия мне все объяснила! Все дело в цветах! Их запах

действительно дурманит и навевает видения. Но если человек

спокоен - видения эти светлые, волшебные. Если ж что-то его

гнетет, может привидеться мрачное и зловещее. Веллия так

сокрушалась, что не учла этого, так просила тебя ее

простить! Ей показалось, что в душе твоей мир и покой - ведь

синие твои глаза обычно так же невозмутимы... Тебе

привиделась страшная птица, Конан, это так понятно! Разве

коршун Кээ-Ту, зловещая облезлая птичка стигийских жрецов,

не запала тебе глубоко в память?.. Это все цветы, это их

волшебные и коварные ароматы!..

- А это тоже ароматы? - спросил Конан, повернувшись к

приятелю боком и приоткрыв свежую царапину над левым ухом.

Никогда не знал прежде, что запах царапает, как клюв!

- О Конан! - вздохнул Шумри. - Конечно, она царапалась,

когда ты ее связывал и затыкал рот. Я и представить себе не

мог до сих пор, что ты способен так обращаться с женщиной. С

хрупкой и пленительной женщиной!..

- Такой пленительной, что Илоис тут же вылетела у тебя

из головы, - ядовито заметил киммериец.

Шумри вспухну. Его круглые глаза, обычно мягкие и

мечтательные, затвердели. Какое-то время он молчал, борясь с

собой, затем сказал примирительным тоном, положив приятелю

на плечо руку:

- Тебе не удастся обидеть ни меня, ни мою жену, Конан.

Это не вина твоя, но, скорее, твоя печаль, что никаких

иных отношений с женщиной, кроме любовных или скотских, не

можешь ты и помыслить. От Илоис у меня нет и не будет тайн.

Конечно же, она порадуется за меня, когда я расскажу, с

каким исключительным человеком свела меня ненадолго судьба.

- Великие боги! - только и мог выдохнуть Конан, не