Дмитрий Шатилов - Нф-100 - Изобретатель смысла

- Значит, ты из "Голоса Новой Трои", - вздохнул он. - Хорошая газета. Любо- дорого было смотреть, как она нахваливала самые бессмысленные мои поступки. Помню, я приказал своему племени неделю ходить кверху ногами, и вы писали, что это справедливое и мудрое решение, поскольку данный способ передвижения заставляет кровь приливать к голове. Раз уж ты пришёл, скажи правду: зачем нужно было лизать мне задницу, прежде чем утопить в дерьме?

- Они не виноваты, - сказал я. - Вас хвалили потому, что вы были в моде. Вы были примером того, что даже из конгара при грамотном руководстве можно сделать человека - или, по крайней мере, его подобие. Заниматься вами было хорошим тоном. Увы, наше бывшее руководство больше не считается грамотным, а для землян вы - досадная ошибка, исправить которую надлежит как можно скорее. Мы осудили вас потому, что не могли осудить сами себя. Такова правда. Мне жаль.

- Знаешь, - сказал Конкас задумчиво, - где- то в глубине души я обо всём этом догадывался. Никто ничего не делает просто так, и тем забавнее, что ваши хлыщи из Консультативного совета, сами того не зная, достигли цели. Да- да, я превратился в человека. Может, в никудышного, но в человека. Вижу, ты улыбаешься. Напрасно. Каждому конгару, который захочет стать человеком, я выдавал бы пачку обезболивающего.

- Зачем? - спросил я, хотя знал, что он скажет.

- Потому что когда становишься человеком, ты начинаешь чувствовать чужую боль. А я причинил много боли. Очень много.

- Кто бы мог подумать, - пробормотал я. - Конкаса из Румбы мучает совесть. Хороший заголовок для "Голоса".

- Издеваешься, мальчишка? - спросил он недоверчиво.

- Нет. Просто не возьму в толк: почему вы вообще задумались об этом? Вы же Конкас из Румбы, в конце концов! Зря вас, что ли, называли братоубийцей, насильником и осквернителем святынь?

Конкас из Румбы вздохнул.

- Должно быть, я просто стар, - сказал он. - Да и приговор располагает к подобным мыслям. Неужели я первый конгар, которого казнят по земным законам?

- Не первый. Первым был Троммевер из Хузы. Он украл два куска лавандового мыла, а на суде сказал такое, что я не рискну повторить.

- И тут первыми пролезли, сволочи, - сказал Конкас и сплюнул. - Эти ублюдки из Хузы даже украсть нормально не могут. Если воровать, то жратву - и никак иначе! Так что же, повесили его, этого Троммевера?

- Расстреляли.

- Хрен редьки не слаще. Теперь я должен плестись позади этого дурака! Мало мне неприятностей!

Я с трудом сдержал улыбку. В этом все конгары: в одно и то же время они вызывают и сострадание, и смех.

- Не расстраивайтесь, - подбодрил я его. - Может быть, всё переменится. Вполне возможно, что вас ещё оправдают. Такое было - посмертно, но было. К тому же вы совсем не старик. У вас, может, вся жизнь впереди.

- Нет, - покачал головой Конкас. - Мне шестьдесят три, и это конец. Довольно грустно, - продолжил он, вновь меняя направление беседы, - в полной мере осознавать себя человеком, и понимать, что ничего нельзя исправить. Неужели и с вами, землянами, точно так же: понимание жизни начинает мерцать перед вами лишь тогда, когда жизнь вот- вот кончится?

- Наверное, - сказал я. - Мне трудно судить о таких вещах.

- В таком случае, это несправедливо.

- А справедливости, скорее всего, и нет.

- Тем хуже, - продолжал Конкас. - Тогда я перестаю понимать: зачем я здесь и за что меня судят. Даже так: а зачем всё? Вот человек, который всю жизнь лгал, убивал, предавал и был абсолютно счастлив. И вот он в тюрьме - мало того, что разоблачён и низвергнут, так ещё и осознал в полной мере своё ничтожество и самодурство. Так вот я спрашиваю: для чего? К чему ему это знание? Утешением оно не послужит, и надежды на спасение не даст. Для чего приговорённому к смерти лишние муки? Почему я стал человеком именно сейчас? Почему не раньше - тогда, когда меня всеми силами к этому подталкивали? Что мне с того, что я вижу прежние ошибки? Разум мой слаб и не может охватить всего. Как это мучительно: чего- то не понимать! Знаешь, я, в сущности очень глуп. Теперь мне не стыдно в этом признаться. Чтобы разложить всё по полочкам, мне отчаянно не хватает мозгов. Единственное, что доступно моему сознанию - смутное понимание того, как нелепо всё складывается в этом мире. Эх! Я был прав, когда на суде требовал всё изменить. Человеческий разум должен быть устроен так, чтобы его носитель хоть что- нибудь понимал в течение жизни, а не бился раз за разом обо все острые углы, что подсовывает Вселенная.

- Да, - сказал я, - Это было бы неплохо. Но человек и так способен делать выводы из своих ошибок. Тут вы неоригинальны.