Дмитрий Шатилов - Нф-100 - Изобретатель смысла

- Тут вот что, - продолжил Дунсен. - Если бы он нам плохой смысл предложил, мы б, конечно, плюнули да и сделали по- своему. А такого, чтобы Дун Сотелейнен никакого смысла не находил, никогда не было...

- Да забудьте вы это "никогда"! - взорвался Крампфусс. - Мало ли чего у вас никогда не случалось!

- Ты глотку- то не дери! - посоветовал Крампфуссу Бомлик. - Дунсен дело говорит! Если уж даже Дун Сотелейнен в войне смысла не находит, нам тем более не найти...

- Стоп! - крикнул Крампфусс. - Стоп, стоп, стоп! Если вам, кретины, так нужен этот чёртов смысл, я его вам сейчас сам придумаю!

- Не получится, - спокойно сказал Дунсен. - Ты же не Дун Сотелейнен.

- Плевать!

- Не плевать, - сказал Гирвей. - Нам теперь только Дун Сотелейнен смысл придумать может. А ты сядь, посиди!

- Да вы что, с ума посходили?! - Крампфусс был бледен, как мел. - Какого чёрта вы привязались к этому Дун Сотелейнену? Посмотрите на него - это же ноль, полный ноль! Мальчишка прыщавый, недомерок! Ничтожество!

- Ничтожество, - согласился Дунсен. - Как есть. Но смысла он в войне не нашёл, а, значит, и нам не найти. А без смысла, ты слыхал, мы не можем. Никак, - и, обращаясь к конгарам, сказал. - Ну что, братцы, смысла нам не будет - прекращаем войну, что ли?

- А как же жратва? - спросил Конлик.

- А лекарства? - это уже Бомкас.

- А наряды для баб? - Гирвей.

- Вот именно! - торжествующе воскликнул Крампфусс. - Как же вы без всего этого, а? Вы ведь привыкли к цивилизации, дорогие мои, вам с крючка не соскочить! Снова траву жрать вам едва ли захочется!

Дунсен почесал в затылке.

- Да уж, - сказал он. - Резонно говоришь. Подумать надо...

- Подумайте, подумайте, - сказал Крампфусс. - А пока суть да дело, возвращайтесь на войну!

Конгары умолкли, и в зале повисла тишина. Казалось, ещё секунда, и вожди оправятся от потрясения, вызванного решением Гиркаса, и жизнь пойдёт своим чередом. Однако удача повернулась к Гиркасу лицом.

- Слушайте, - раздался протяжный, ленивый голос Кирсена, который все прения спокойно проспал, откинувшись на спинку стула, - а мне эта война надоела!

Конгары разом повернулись к нему.

- Как это? - спросил Дунсен.

- А вот так. Скучно мне. Дед воевал, батя воевал, я воюю. Сколько можно? Эй, землянин, - крикнул он Крампфуссу, - хватит, навоевались. Давай нам другие развлечения!

- Какие развлечения? - не понял Крампфусс.

- Другие, дурья башка! Пятьдесят лет мы в вашу игру играли, надоело!

- А ведь дело говорит! - поддержал Кирсена Дунневрас. - Действительно, скучная штука эта война. Сначала весело было, а теперь до того дошли, что надо смысл придумывать. Правильно Дун Сотелейнен сказал, что нет в ней смысла!

Один за другим вожди соглашались с Кирсеном.

- Давно пора заняться чем- нибудь поинтереснее, - говорили они, - Мы, конгары, народ непостоянный, сколько можно: то же да одно же!

- А жратва? - уговаривал Крампфусс. - А дотации на развитие? А грамота для конгарских детишек?

- Хрен с ней, с грамотой, - отвечал Кирсен. - Я до буквы "П" азбуку выучил, мне больше и не надо!

- А жратву - жратву найдём! - сказал Дунсен. - Всё, братцы, кончилась война, кончилась!

И прямо на сцене конгары пустились в пляс. Гиркас смотрел на них, и не знал, что думать. В сущности, что он сделал? Просто выступил против войны, не надеясь на победу. Ему элементарно повезло: Торакайскую Бойню конгары прекратили сами. Имела ли его манифестация хоть какое- то значение? Да - для него самого. Ибо даже самый заурядный человек обязан хоть раз, но сделать выбор. Сам, без подсказки.

И Гиркас свой выбор сделал.

А публика в зале потихоньку начала расходиться. Уже никого не осталось в первом ряду: все почётные гости - воротилы, магнаты, промышленники - покинули шоу, как только оно перестало быть забавным. Им, конечно, едва ли придётся думать о будущем - в отличие от огромного множества людей, которым прекращение Торакайской Бойни серьёзно ударило по карману.

Наконец, в зале, кроме Гиркаса, остались одни конгары. То, что самый масштабный конфликт за всю историю Тразиллана формально только что закончился, не сделало их приятнее. Это были те же грязные, невежественные дикари - ну, может, чуть более радостные, чем обычно. Правда, Конкас перестал душить Румлика, своего соседа - и на том спасибо.

Но вот собрались уходить и конгары.

- Эй, - крикнул Кирсен, - айда другое развлечение искать! Пошли сожжём дом Гирвея!

- Да! - крикнул Гирвей, хозяин этого самого дома. - Пошли сожжём!

В общем, они оставались конгарами. Правда, совесть, по- видимому, в них всё же пробудилась. Во всяком случае, когда Румсен шепнул Бомкасу: "Завтра, на том же самом месте! Приходи со своим племенем!" - его пристыдили и велели заткнуться.