Питер Уоттс - Эхопраксия

И повсюду тени, паутины и пазлы от сотен тусклых ламп, украшающих вершины антенн, затворы панелей доступа или горящих, как фонари на крыльце, по краям полузабытых экстренных шлюзов. Сенгупта включила их все, вывернула на максимум, но они были маяками, а не прожекторами и потому не освещали темноту, скорее, контрастно ее оттеняли.

Неважно. Дрону свет не нужен.

Сенгупта отказалась от обычных ремонтных ботов, которые пауками ползали по корпусу корабля, латая дыры, зондируя и исцеляя раны, оставленные микрометеоритами. «Слишком очевидно, — сказала она, — Слишком легко взломать». Вместо этого Ракши построила с нуля своего разведчика и дистанционно распечатала его на фабрикаторе, по-прежнему жужжавшем в переоборудованном трюме. Она разобрала одного обычного бота, вытащила из него лантан и туллий, а остальное выстроила из запасов материи — как Яхве, вдохнула жизнь в глину. Теперь ее творение старательно прокладывало себе путь между балок и труб, теней и тьмы, на которые наслаивались карты искусственного цвета на дюжине длин волн.

— Вот! — крикнула Сенгупта в четвертый раз за четыре часа, а потом: — Твою же мать.

Еще одна утечка газа. Брюкс уже не волновался по их поводу — струек было слишком много, «Терновый венец» походил на решето. Как и большинство кораблей. К счастью, дыры в сетке оказались совсем маленькими: в обычной обстановке, без прямого попадания в корпус чего-нибудь крупнее чечевичного зернышка, понадобились бы годы, чтобы воздушное давление внутри значительно снизилось. За такое время экипаж умер бы от голода и радиации быстрее, чем от удушения.

— Вот же блин еще одна протечка клянусь… — Тут голос Сенгупты затих и перезагрузился: — Секунду…

Для Брюкса картина была такой же, как и в прошлый раз: слабенький завиток желтого цвета на инфракрасном фоне — такое тепло пара миллионов молекул могла сохранить на секунду-две, вытекая из разогретого ядра в открытый космос.

— По мне, так очередная утечка. Даже меньше последней.

— Это да только посмотри где она.

Вдоль опор в форме летучей мыши, где из хребта торчал небольшой радиатор.

— И что?

— Там воздуха нет ни баллонов ни труб.

Длинная рука робота протянулась перед датчиком, словно лопасть скелетной мельницы в сиянии свечи. Потом показалась вторая.

Сенгупта играла сама с собой. Ее марионетка осторожно пробиралась по темной и запутанной топографии. Что-то притаилось впереди, его видимый силуэт тонул в черноте. Инфракрасный спектр не показывал ничего, кроме прозрачной микротуманности, рассеивающейся по корпусу.

«Тепловое излучение спрятать нельзя, — вспомнил Брюкс. — Нельзя, если ты — эндотерм».

— Но тут недостаточно активный тепловой след…

— Для таракана. Но вполне достаточный если можешь отключить себя на пару веков…

— Так проверь объект лидаром.

Сенгупта отрывисто дернула головой туда-сюда:

— Без шансов там нет ничего активного а вот запустить какую-нибудь ловушку мы можем легко.

«Это не она, — сказал себе Брюкс. — Я видел, как она сгорела…»

— Что насчет ночного видения? — поинтересовался он.

— Я уже его использую надо только подойти ближе.

— Но если там ловушка, настроенная на активные сенсоры…

— Сигнал опасного сближения я в курсе… — Сенгупта кивнула постучала по воздуху, не сводя глаз с цели, — но такая система активная и я ее вовремя засеку. К тому же я хорошо прячусь.

Она не обманывала: перед глазами бота маячили, в основном, балки и обшивка, а не тени внутри теней. Приближаясь, Ракши старалась держаться ближе к корпусу. Какое-то время они не видели ничего, кроме маячившей впереди решетчатой возвышенности.

— Так сразу за углом это подойдет.

Дрон пустил водородные газы и вышел из затмения. По-прежнему ничего — лишь слабое размытое пятно желтого цвета в инфракрасном спектре.

Но вот в ночном видении открылась совсем другая картина: серебряное тело — ноги вытянуты, руки раскинуты, — прикрепленное к боку корабля. Усиленные фотоны позволяли разглядеть объект лишь урывками: гряды зеркальной ткани, мерцающие в тысячелетнем звездном свете; складки, сглатывавшие любой намек на массу и структуру. Скафандр напоминал лоскутное одеяло из ярких полос и темных провалов, скорлупу потрепанной мумии, у которой оторвало половину бинтов, а под ними оказалась пустота. Правое плечо сияло пусть бледным, но вполне ясным светом: герб с двумя буквами «э» хвастался непревзойденным качеством компании «Экстрим Энвайронментс» по производству защитного оборудования; а на бирке, программируемой для легкой идентификации пользователей, светилось имя.