Вогт Ван - Гамбит невидимки

Он снова пожал плечами и закончил так:

- Я заметил, что вы изменили курс - это хорошо. Это уже кое-что: вы разбили жесткую цепь событий. Но отсрочка будет короткой - она не идет ни в какое сравнение со степенью изменения курса: семь минут, самое большое восемь.

Клер во второй раз надолго замолчал. Ему пришло в голову, что тени раннего утра и слепящая луна помутили его рассудок, потому что невероятно - его ум не отвергал ни одного слова незнакомца. В этот момент каждое слово собеседника казалось Клеру разумным, так что...

так что ему лучше быть осторожнее, иначе он вылетит со службы за то, что оказался доверчивым дураком. Доверчивым - это он-то, которого в военном училище прозвали "Крепкоголовый Клер"!

Эта мысль мгновенно вызвала у него реакцию противодействия - летчик встряхнулся и холодно сказал:

- Теперь, когда мы выяснили, что бомбы на борту нет, я думаю, лучше всего будет сделать так, как предлагает полковник Ингрэм: держать вас здесь в наручниках под вооруженной охраной. полковник Ингрем и майор Грей, поручаю вам управлять теми пулеметами, которые были вам указаны ранее.

Но тут голос замер у Клера в горле: незнакомец смотрел на него с горечью и мучительной болью.

- Вы слепой дурак! Я могу существовать, только если вы будете поддерживать иллюзию того, что я существую, сохранять мой образ в своем сознании. А эта иллюзия мгновенно исчезает, если мне придется сидеть здесь закованным под охраной. Значит, я должен покинуть этот самолет, и первая, главная надежда пропала. Теперь вы должны узнать, кто я такой. Когда я буду нужен, позовите - но ответ будет возможен, только если вы позовете, понимая, кто я. До свидания.

В первое мгновение после этих слов Клер моргнул - так упорно его ум отказывался признать, что фигуры, только что находившейся перед ним, нет на месте.

Потом он подумал, что луна светит слишком ярко и отблески её белых, даже слишком белых лучей сыграли злую шутку с его глазами. А затем...

Затем он осознал, что незнакомец исчез на самом деле и окончательно.

Они обыскали остальную часть корабля. За это время заря на востоке стала намного заметнее и разлила свой бледный свет по всему небу и морю впереди самолета. Темнота сохранилась только позади него - на западе, и там же неслась по небу сияющая луна, ещё не уступившая свету нового дня.

Когда люди в самолете неохотно прекратили поиски, стрелки на светящемся циферблате наручных часов Клера показывали ровно четыре часа двенадцать минут.

- Ничего более странного ещё не было на свете! - пробился через полумрак чей-то голос. - Может, нам это приснилось?

- Я готов поклясться, что он пригнулся перед тем, как исчезнуть, сказал другой голос. Он должен быть где-то рядом. Если бы мы могли сдвинуть часть этого багажа...

- По крайней мере у нас осталась его книга, - - сказал все тот же Браун.

Четыре часа двенадцать минут.

Клер пробежал по проходу в кабину.

- Есть что-нибудь? - спросил он у Уилсона. - Ты видишь что-нибудь какие - нибудь самолеты?

Вместе с Уилсоном и майором Грэем, занимавшим место у переднего пулемета, он пристально всмотрелся в светлеющий мир за окнами кабины. Но там не было ни следа вражеских машин, ничего, кроме неба, моря - и этой луны!

Луна неслась в темно-синем небе, слепя Клеру глаза своим блеском, и летчику пришло в голову: это серебристый полумесяц создал световые эффекты и...

Но Клер не почувствовал облегчения: он изменил Курс, а тот человек сказал, что это дает отсрочку. Но лишь крошечную...

Несколько минут, а потом - пули изрешетят из всех, и этот ужасный залп сожжет, разорвет в клочья и уничтожит весь мир, если только...

Если только он не позовет незнакомца, понимая, кто это такой! Но как он может понять? У него нет никаких подсказок, только россыпь бессодержательных слов - и значит, впереди нет ничего, кроме смерти.

Человек, чьи руки выскальзывали из наручников, человек который рассуждал о переломных моментах истории и имел при себе книгу, где описаны их полет и уничтожение всего и всех, что находится здесь на борту, - этот человек говорил о гибели самолета как о прошлом. Книга!

Через мгновение Клер был в полумраке салона и кричал:

- Книга! У кого книга, которую он оставил?

- Вот она! - отозвался уже знакомый ему Кеннет Браун. Все пассажиры снова сидели на своих местах. - Я прочел кусок из нее. Это какая-то чертовщина. Самая странная книга, которую я когда-нибудь видел. И в ней действительно есть мое имя, - похоже, Боаун никак не мог справиться с изумлением, - представить себе не могу: мое имя! Вы должны поверить в этих немцев!